Диктатура слов наиболее опасна в социальных науках.


В этом кроются и свои преимущества, и свои недостатки. Так, посторонний человек или тот, кто торгует в газетном киоске, по всей вероят- 243

ности, не может считать себя высшим авторитетом в химии; и это в порядке вещей. С другой стороны, начинающий изучать химию обязан ознакомиться с ее основными концепциями, на что необходимо затратить значительные время и усилия.
Однако каждый из нас уже с детства наслышан об экономике. С одной стороны, это хорошо, поскольку речь идет об определенной сумме знаний, и в то же время с этим связано распространенное заблуждение, обусловленное свойством человека относиться к внешней правдоподобной точке зрения как к истине, не подвергая критике подобное отношение. Любому студенту о деньгах известно довольно-таки много, несомненно, даже больше, нежели он думает.

Например, студенту просто смешно предпочтение ребенка к большому никелю, когда ему предлагают вместо него маленький дайм, либо его выбор блестящей монетки в 25 центов по сравнению с бумажным долларом. Студенты с иронией отнеслись бы к тем крестьянам-баскам, которые завладели незаполненной чековой книжкой убитого ими заезжего художника.
Хотя и немногим больший объем знаний тоже опасен. Так, здравый смысл при тщательном рассмотрении оказывается сущей бессмыслицей. Заключив несколько успешных трудовых соглашений, профсоюзный руководитель может посчитать себя экспертом в вопросах оплаты труда.

Выплатив всю сумму заработной платы, предприниматель вполне может полагать окончательным свой контроль над ценами. И если банкиру удается сбалансировать все счета, то он также может сделать вывод о полноте своих знаний о деньгах.
Таким образом, каждому человеку присуще выделять только те аспекты какого-либо явления экономического характера, которые имеют именно к нему непосредственное отношение. Исключено, что лишившийся работы рабочий-каретник предастся размышлениям о перспективах увеличения занятости в области автомобилестроения в связи с сокращением строительства карет. Но нам как раз и необходимо быть готовыми рассматривать размышления именно подобного типа.
Настоящий экономист, приступая к рассмотрению любой проблемы, прежде всего проявляет интерес к функционированию экономики как единого целого, а не как выражения точки зрения определенных общественных групп. Поскольку цель его работы выработка не индивидуальной, а социальной и общегосударственной политики. Очевидно, что кого-либо конкретно часто просто не касается то, что интересует всех членов o6щества.

244

Именно поэтому целесообразно вновь повторить в самом начале этой книги, что целью элементарного курса экономической теории не является обучение индивида умению управлять предприятием или банком, искусству рачительного расходования денежных средств или способам добывания скорого богатства в результате биржевых операций. Но в то же время мы питаем надежду, что в области подобных видов деятельности у вас может появиться полезная основа.
Разумеется, образ мышления банкиров, предпринимателей, инвесторов и потребителей должен быть хорошо известен экономисту. Хотя это отнюдь не означает использование и экономистом, описывающим деятельность члена общества, и индивидуумом одной и той ж терминологии и одних и тех же методов при принятии решений. Неужели планетам столь необходимо знать открытые астрономами их эллиптические орбиты движения? Правомерно классическое утверждение: открытием для многих, даже и не подозревающих об этом, является то, что они говорят прозой.

Точно так же встречаются бизнесмены, с удивлением узнающие о возможности систематического экономического анализа их деятельности. И это сказано не в упрек их, на первый взгляд, наивной неосведомленности. Ведь играющий в бейсбол не будет это делать с большим успехом с усвоением всех тонкостей законов аэродинамики; можно предположить значительные трудности процесса застегивания нами на рубашке пуговиц, если мы будем это делать размышляя о роли самосознания в этих действиях.
Диктатура слов
Диктатура слов наиболее опасна в социальных науках. И без того настолько сложен наш мир, чтобы мы сами провоцировали бы путаницу и неясности, употребляя по незнанию два различных слова для обозначения одного и того же явления или понятия либо применяя одно и тоже слово к различным предметам.


Так, Джонс обвинит Робинсона во лжи только за то, что по мнению последнего, чрезмерные сбережения являются причиной депрессии, в то время как, по мнению Джонса, в действительности недопотребление и вызывает подобное явление. Вступив в спор, Шварц вполне может сказать: Оба вы не правы. Недостаточные инвестиции вот в чем корень зла. И спор этот может затянуться на всю ночь, однако прекрати они спорить и проанализируй используемую терминологию, то весьма

245
скоро они пришли бы к выводу о полном совпадении их точек зрения, словесная путаница и вызвала столь явное противостояние.
Поскольку нам далеко не безразличны слова, то они вполне могут стать для нас и предательскими. Одобряя программу правительства ускорения экономического роста, кто-то из нас назовет ее разумным планированием, а кто-то другой, не признающий эту программу, обвинит правительство в тоталитарной бюрократической регламентации. Кто же поддержит одну из сторон, согласившись или возразив при рассмотрении их высказываний?



Хотя в действительности речь-то идет об одном и том же. Таким образом, даже и не будучи специалистом в области науки о смысловом значении языка семантики, легко понять желательность, насколько возможно, избегать употребления такого рода эмоциональной терминологии в научной дискуссии.


Теория и практика

Чрезвычайно сложен мир экономики. Выше мы уже говорили о невозможности проводить контролируемые эксперименты в ходе экономического анализа подобно научным лабораторным опытам. Чтобы определить действие пенициллина при воспалении легких, физиологу достаточно сделать прочие условия равными, т.е. использовать для опыта две группы, применяя пенициллин только в одной из них. И гораздо более жесткие условия созданы для экономиста.

Допустим, стоит задача определить последствия налога на бензин на его потребление. Предположим, что в этот же период введения налога впервые был проложен трубопровод. И несмотря на это, экономист обязан сделать попытку хотя бы мысленно использовать метод при прочих равных условиях для выделения из цепочки причин влияния, связанного с введением этого налога.

В противном случае невозможно объяснить экономический эффект в совокупности и в отдельности применения налогообложения и усовершенствования способов транспортировки.
При невозможности провести контролируемый эксперимент при анализе какого-либо явления возникающие трудности вполне можно проиллюстрировать на примере первобытного лекаря, который считает необходимым для успешного умерщвления врага одновременное использование колдовства и какого-то количества мышьяка либо полагает наличие причинной зависимости между его платьем зеленого цвета и появлением листьев

246
на деревьях. Вот почему столь неполными представляются наши количественные познания в области экономики в результате этих и многих подобных ограничений. Это, право, не означает дефицит точных и доступных для нас статистических данных.

Мы располагаем множеством подобных сведений. Целые годы данных о цензах, рынках и финансовой статистики накоплены в правительственных органах, торговых ассоциациях и концернах.
И все же очевидна необходимость, как и в любой другой науке, упрощать, абстрагироваться от множества деталей, даже если бы мы располагали еще большей массой еще более совершенных данных. Не существует такой человеческий мозг, который мог бы охватить огромную массу не связанных между собой фактов. Поскольку абстрагирование присуще любому анализу. Всегда необходим умозрительный подход при рассмотрении действительного окружающего нас мира, всегда необходимо уметь опускать детали, создавать наипростейшие гипотезы и схемы для постановки правильных вопросов при обобщении обширного фактического материала.

Допустимо утверждение об искажении реальности в результате ее чрезмерного упрощения в любой физической, биологической либо социологической научной теории. Однако если речь идет о подлинной теории, то мы имеем возможность понимать ее в свете различные эмпирические данные, восполняя с избытком опущенные детали.
Именно поэтому при правильном их понимании не могут противоречить друг другу теория и наблюдение, дедукция и индукция. Полезность для освещения наблюдаемой действительности основана на критерии обоснованности теории. Впрочем, прямого отношения к делу не имеют ни ее логическое совершенство, ни изящное построение сложных рассуждений.

Вот почему было бы совершенно бессмысленным заявление исследователя, если бы при утверждении это верно в теории, но не на практике, он не имел бы в виду, что не все в порядке в относящейся к делу теории.

Целое и часть:
Ошибочное построение доказательства
Для изучающих экономическую теорию важно усвоить, прежде всего, наиважнейшее правило: не принимайте вещи такими, какими они вам представляются на первый взгляд.



Содержание раздела