Ужесточение


Я считал себя хорошим другом. Но я сделал выбор не в пользу друга. Значит, я плохой друг. Я раскаиваюсь в своем выборе - друг и дружба важнее для меня того, что я выбрал. Я постараюсь будущими поступками заслужить право считать себя хорошим другом".

Отвергнутый в поступке собственный мотив (ценность, идеал) вновь возвращается самосознанием в "Я"; при этом личность признает свершившийся поступок, переживает его конфликтный смысл и готова нести ответственность, Ф.М.Достоевский в "Преступлении и наказании", пожалуй, наиболее психологически точно и детально описал и логику поступка, и логику раскаяния. Пока Раскольников еще не совершил убийство, смерть старухи-ростовщицы выступала лишь как действие, как шаг на пути к своему идеалу личности; другой возможный смысл поступка, как разрушающего нравственные основы взаимоотношений людей, преуменьшается, поскольку Раскольниковым для себя вообще отрицается мотивирующая роль нравственных и моральных норм обычных людей. Лишь постепенно и уже после совершения поступка происходит его осознание именно как поступка, как выбора, а затем и признание этого выбора ложным, неадекватным себе самому, для которого нравственные заповеди, как оказалось, не пустой звук, а вслед за этим и раскаяние.

Эта же тема: поступок, осознание конфликтного смысла, несогласие с заключенным в нем выборе, возврат в сознании к отвергнутому и раскаяние, влекущее за собой новые поступки с выбором в пользу ранее отвергнутого, раскрыты Л.Н.Толстым в "Воскресении" в истории нравственного развития Нехлюдова. Возможно, что живучесть христианской религиозной практики, по крайней мере отчасти, объясняется тем, что она опирается на и проповедует как раз анализируемый вид самосознания. Человек может согрешить - хотя и лучше избегать греха, однако важнее осознать свой грех (признать поступок), раскаяться и искупить вину "праведными" поступками.
Ужесточение. Относится к ситуациям, в которых человек признает факт совершения поступка и сознательно узаконивает выбор. Так, в нашей ситуации с дружбой и делом такой человек мог бы сказать себе: "Я думал, что я хороший друг и дружба для меня ценность. Я сделал выбор не в пользу дружбы и не в пользу друга.

Значит, я плохой друг и есть для меня вещи, поважнее, чем дружба". Человек признает лежащую за поступком неравноценность мотивов и очищает, ужесточает внутреннюю иерархию своих мотивов. Можно сказать, что и сам человек с точки зрения его "мотивационного скелета" становится более жестким, "одновершинным".
Подобная трансформация самосознания - также одна из излюбленных тем мировой литературы. Цезарь, перешедший через Рубикон и осознавший себя как Цезаря после этого поступка - наиболее емкий символ подобной трансформации. Образ отца Сергия из одноименной повести Л.Н.Толстого - другой яркий пример личности, сознающей поступок и принимающий заключенный в нем выбор.
Смятение. Относится к ситуациям, при которых признание факта поступка сопровождается внутренними колебаниями, неуверенностью в правильности сделанного выбора, возвратом отвергнутого и вновь утверждением своей правоты. Это ситуация человека, для которого любой выбор оказывается недостаточно внутренне мотивированным, любой отказ - неоправданным.
Весь левый столбец таблицы, т.е. все три вышеуказанные ситуации характеризуют мотивационный вариант решения проблемы конфликтного смысла "Я". Взвесив свои мотивы на весах поступка, человек либо отвергает результат и активно стремится к отвергнутому мотиву, либо принимает его и укрепляет сознанием сделанный выбор, либо не может решить задачу на иерархизацию мотивов, хотя и пытается это сделать. На две первые ситуации указывал А.Н.Леонтьев:
"Но вот наступает минута, когда человек как бы оглядывается и мысленно перебирает прожитый день, в эту-то минуту, когда в памяти всплывает определенное событие, его настроение приобретает предметную отнесенность: возникает аффективный сигнал, указывающий, что именно это событие и оставило у него эмоциональный осадок. Может статься, например, что это его негативная реакция на чей-то успех в достижении общей цели, единственно ради которой, как ему думалось, он действовал, и вот оказывается, что это не вполне так и что едва ли не главным для него мотивом было достижение успеха для себя. Он стоит перед "задачей на личностный смысл", но она не решается сама собой, потому что теперь она стала задачей на соотношение мотивов, которые характеризуют его как личность.


Нужна особая внутренняя работа, чтобы решить такую задачу и, может быть, отторгнуть от себя то, что обнажилось". [75, 206].
В целом, однако, к несчастью психологии, все три мотивационных варианта решения проблемы личностного смысла "Я", отличающиеся осознанностью поступка и его внутренних следствий и характеризующие действительно зрелую, здоровую человеческую личность, не оказались в фокусе эмпирических психологических исследований: они и по сей день составляют почти исключительно предмет литературы и искусства. Собственно научный анализ оказался сосредоточенным вокруг проблем, возникающих в связи с пониманием видов самосознания, составляющих правый столбец нашей таблицы. Речь идет о тех решениях проблемы конфликтного смысла "Я", которые достигаются путем изменения действительности лишь в сознании субъекта.

Поясним сказанное: мотивационный вариант решения предполагает сознание поступка и заключенного в нем выбора, последующее принятие или отвержение этого выбора в форме принятия или отвержения стоящего за ним мотива, следование санкционированному сознанием выбору. Это последнее предполагает реальную деятельность, новые поступки, утверждение своих мотивов, своего "Я" в делах.
Другой вариант решения предполагает, что осознание реального выбора, заключенного в уже свершенном поступке, избегается. Но поскольку полностью отрицать поступок нельзя, решение достигается за счет изменения содержания сознания, причем такого, которое позволило бы избежать конфликтного смысла "Я". Результатом такого варианта самосознания является не утверждающая себя в поступках деятельность в реальном мире, но особые внутренние действия, происходящие в эмоциональной и когнитивной сфере и направленные на сохранение непротиворечивого "Я-образа".
Проблемы, связанные с анализом этих особых внутренних действий личности, разрабатывались в психологии с двух, достаточно различных позиций. Речь идет о разработке представлений о защитных механизмах, осуществленной в психоанализе или с близких психоанализу позиций, и о разработке проблем когнитивного диссонанса в когнитивистской психологии.
Представление о психологической защите и защитных механизмах было намечено уже в работах З.Фрейда [134, 135]. Первоначально "механизмы защиты выступали как средство разрешения конфликта между сознанием и бессознательным, как способ "канализирования" энергии либидо в социально приемлемые формы деятельности" [115, 28]. В поздней версии психоанализа "психологическая защита рассматривается как основная функция "Эго", отвечающая целям интеграции и адаптации" [115,291.

Однако и в этой поздней версии учения З.Фрейда необходимость защиты возникает вследствие недопустимости выхода инстинктивных (сексуальных и агрессивных) влечений в сознание и в реальную деятельность.
Позднее представления о защитных механизмах были развиты, прежде всего, в работах А.Фрейд [169] и других представителей психоанализа, подробна описана феноменология психической защиты [230]. В этих работах в общих чертах верно схвачена суть проблемы: самосознание человека вырабатывает особые приемы и способы переработки чувств, мыслей из-за (по причине) конфликта в движущих силах поведения и для интеграции "Я", обеспечивающей регуляцию, направленность этого поведения.
Известные и подробно раскрытые в марксистской литературе [54, 70] методологические ошибки психоанализа не позволили, однако, его представителям сделать эту постановку проблемы по настоящему эвристичной. Во-первых, в качестве движущих сил человеческого поведения рассматриваются не мотивы (в нашей терминологии), а неопредмеченные потребности. которые, в свою очередь, связаны с инстинктивным влечением. Последние же в своей не сублимированной форме всегда антагонистичны к требованиям социальной действительности, а раз так, то сознающему себя субъекту не оставляется право выбора мотива (вместе с этим и выбора жизненного пути) - влечения, идущие из Оно, должны быть вытеснены, подменены, изолированы, рационализированы - короче говоря, побеждены или хотя бы отогнаны. Другими словами, в рамках классического психоанализа принципиально невозможно описать процесс сознательного взвешивания мотивационных детерминант.

Во-вторых, сведение движущих сил поведения к инстинктоидным влечениям снимает проблему поступка, так как влечение пытается прорваться, в сознание и до действия, и помимо действия - в сне, в мечтах, в иных превращенных формах. В результате нет никакой разницы между самосознанием личности, совершившей реальный поступок и вступившей тем самым в отношения с людьми, и самосознанием личности, бездействующей, но тем не менее раздираемой внутренними противоречиями.



Содержание раздела