Что это за перенос?
Вопрос участника группы: С Оксаной было проведено несколько трансов. Как бы вы прокомментировали динамику этой работы?
Терапевт: Во-первых, отношения с клиенткой постепенно очеловечиваются. Она сразу не так отвечает на вопросы, задумывается.
Затем легче реагирует на мое желание привести ее к какой-то фактурности, к каким-то конкретным ответам. Даже в ее представлении, сколько у нее будет внуков. В-третьих, я в каждой ситуации заставляю клиентку идентифицироваться с разными частями самой себя, с разными родственниками.
Динамика заключается в том, что легче включается тело, легче возникают ассоциации, появляется большая вдумчивость.
Но главное, что происходит в динамике, я становлюсь для нее достаточно интересным и не совсем разгаданным человеком, на которого возникает свой перенос.
Вопрос участника группы: Что это за перенос?
Терапевт: Кто я такой для нее не понимаю. Но качество этого переноса заключается в том, что с него не так легко сорваться. Потому что ее обычный перенос состоит в том, что человек ее слегка заинтересовывает и скоро перестает интересовать.
Ее не устраивают все ни папа, ни мама.
Нет ни одной ситуации, которая бы ее устраивала. Она может общаться только с сестрой, и то говорит, что сестра ее тоже не устраивает. Наличие в данном случае некоего переноса знак того, что в реальности имеется некая фигура, которая может быть ей интересна, существует возможность ее длительной концентрации на каком-то объекте и испытывание каких-то чувств к нему, не важно каких.
Я становлюсь на это короткое время достаточно заряженной фигурой, и она просто принимает мое существование, в то время как все остальное для нее призрачно. Клиентка в этом переносе получает возможность вольно обращаться со мной ставить меня на пьедестал и свергать с него.
Тем самым легче принимать те ситуации, когда ее тоже кто-то отвергает или боготворит. Я не беру на себя всех ее проблем, не обещаю ей чудес, но и не ухожу от предъявляемых состояний.
Вопрос участника группы: Каким образом вы делаете это?
Терапевт: Она все время говорит о том, что у нее все всерьез, все по большому счету, все глубоко, все очень важно. На самом деле у нее все может быть заменено на что угодно.
От меня требуется принять ее всерьез, несмотря на то, что клиентка просит принять ее, как живое существо со своей болью.
Вопрос участника группы: Каковы были ваши чувства при работе с Оксаной?
Терапевт: Она все время произносит какие-то слова, какие-то абстракции... Очень трудно ее на чем-нибудь конкретном остановить. Она пугает.
В ней чувствуется напряжение, возможность в любой момент соскочить куда-то. Фактически, это напряжение, которое бывает у человека с очень глубокими нарушениями.
Она пугает, но я не боялся. От меня требовались два качества очень бережно и твердо держать ее в руках, бережно следовать рядом. Я не воспринимал всерьез ни один из ее образов, ни одно из ее четких пожеланий.
И каждый раз вступал в оппозицию, снимая ее четкий посыл. Тем самым я расширял ее запрос и конкретизировал его. Каждому ее запросу давал возможную детализацию.
Всякий раз, когда клиентка нагнетала напряжение, я улыбался, сидел в удобной позе и старался снять ее напряжение. Она каждый раз напрягалась и пускала заряд, как тетива лука.
А я каждый раз расслаблялся и старался расслабить и ее. Она как бы завязывала узелок, а я его развязывал.
Такая гибкость направлена на то, чтобы не вовлекаться в напряжение.
Мое состояние с ней менялось. Ко времени проведения последних трансов я чувствовал, что ей все более комфортно, и мне тоже. Я знал про нее уже больше, мне легче давались образы, которые были на грани ее напряжения и разных мягких, плавных, чисто физических переживаний комфорта и благополучия.
Мне было с ней все легче и легче.
Я чувствовал, что у нас возникает зона общего комфорта.
Технические приемы
интегративной гипнотерапии
В плетении транса-ковра есть свои технические приемы, которые могут быть не заметны при чтении текста.
На этапе предваряющего транс диалога, в котором развинчиваются привычные шаблоны поведения, я начинаю с того, что задаю вопросы, на которые клиент будет отвечать положительно. Такие вопросы создают “да-пространство”, дают возможность принять предлагаемое терапевтом движение.
В диалоге я принимаю любые реакции клиента, но не считаю их достаточными и исчерпывающими. Поэтому мои вопросы часто носят уточняющий характер и предполагают очень конкретные, точные ответы: атомарные картинки, звуки и телесные ощущения.
Таким образом я перевожу разговор на язык деталей, где чувства, переживания и рефлексия сосуществуют очень близко друг к другу. Конкретная деталь в терапии как клубок, из которого торчит ниточка памяти, ниточка непосредственного переживания, ниточка образа, ниточка вербализации.
И тогда эта техника может рассматриваться как возвращение к непосредственности. Человек выводится в пространство, где его жизнь оказывается состоящей из множества петелек, отдельных фрагментов, каждый из которых имеет свой смысл, свою ценность и не является лучше или хуже остальных.
На этом фоне отдельные переживания, которые осознаются как очень плохие или очень хорошие, теряют свою избыточную ценность и эмоциональную нагруженность.
Техничным является и сосредоточение в диалоге не на содержании разговора, а на том, как мы говорим. Перевод внимания от “что” к “как” это техника перехода от фигуры к фону происходящего, снимающая фиксацию на проблеме как таковой. Клиенту становится интересно.
У него возникает доверие к тому, что мы сейчас делаем, даже если происходящее ему совсем непонятно. Каждый отдельный вопрос нарушает логику ожиданий, но в целом ситуация такова, что у клиента сохраняется ощущение комфорта при возрастании степени неопределенности. В состоянии невротичности, тревоги люди очень тяжело переносят неопределенность.
Поэтому очень важно, что создающееся вопросами пространство совмещает в себе и неопределенность, и удобство.
Такое пространство позволяет человеку оставить готовые ответы и начать искать новые решения внутри себя.
Я показываю, что думаю над каждым своим вопросом, у меня нет готовых вопросов и ответов. Правильных ответов и вопросов вообще не может быть. Показываю, что смысл содержится не только в сказанном, проявленном, но и в том, что еще готовится быть, что обдумывается.
Тем самым и паузы, и молчание становятся значимыми, насыщается смыслом пространство нашего бытия.
Мои вопросы сопровождаются особым невербальным поведением. У меня в единицу времени бывает больше невербальных реакций, чем принято.
При этом они имеют менее четкие социальные знаки, я не делаю светских, ожидаемых жестов, а веду себя довольно спонтанно. Таким образом задается боґльшая спонтанность в диалоге.
Важной техникой является отзеркаливание клиента. В процессе работы я на секунду принимаю различные фрагменты его позы, принимаю и сбрасываю, не задерживаясь надолго.
Я нахожусь в зеркальном взаимодействии с клиентом, считывая сотни его микроповеденческих деталей своим телом, часто без всякой рефлексии. Я не знаю, какие из них в дальнейшем мне понадобятся, и накапливаю отзеркаленные фрагменты, закладываю их на длительное хранение, не приписывая им какого-либо знака. Я называю такое отзеркаливание техникой переменного тока, когда я как бы намагничиваюсь схваченными и удержанными телесными и зрительными образами.
В какой-то момент времени каждый из них может стать главным, породив притягивающие и важные для понимания клиента ассоциации, которые суммируются в образах наведения.
Сидящий передо мной человек неожиданно становится кристаллом, в гранях которого я могу увидеть какие-то значимые картинки его прошлой жизни.
В наведении транса тоже существуют свои технические приемы. Измененное состояние сознания достигается средствами, которые невозможно услышать в тексте, это манера произношения и интонирования фраз.
Я интонирую не там, где человек ожидает: я делаю разрывы в словах, произношу их частично, “съедаю” окончания. Концы фраз я произношу с эффектом падающей капли, когда интонация падает вниз и затем следует пауза.
Тем самым я разрываю речевые шаблоны. Помимо этого в наведении существуют чисто ритмические правила, повторами интонаций я как бы убаюкиваю человека.
В наведении нарушается и частота употребления слов, когда в одной части транса я использую много существительных, в другой прилагательных, а в третьей глаголов. Такие сгущения создают лингвистическую центрифугу, многократно энергетизируют передаваемый образ.
Часто я использую такую технику: какое-то время говорю о звуках, а потом перехожу к цветам или от цветов к оттенкам, потом резко меняю модальность описания. Таким образом, помимо смыслового содержания, в наведении всегда существует какая-то игра с модальностями, шаблонами, которые создаются, удерживаются или разрушаются.
В выборе образов тоже есть свои шаблоны часто повторяющиеся стеклышки выстаиваемого витража. В отзеркаливании я сужаю поле возможных состояний клиента до четырех-пяти наиболее типичных и важных и создаю индивидуальную грамматику их взаимопереходов.
- Девушка, которую не узнают после бала.
- Как вы можете описать свою семью
- У меня мама была очень чистоплотной.
- Вы можете позволить себе завести роман?
- У вас нет сил для будущего?
