Для должников проблема также очень серьезна.


Более того, сумма кредитов только трем странам (Аргентине, Бразилии, Мексике) была больше их собственного капитала. Для должников проблема также очень серьезна. В 70-х гг. они брали кредиты под высокий номинальный процент, который отражал всеобщие опасения инфляции. Позднее, после 1982 г., сформировалась “новая эра” более жесткой монетаристской политики, возглавляемой Федеральной резервной системой США, решившей остановить инфляцию, даже если это будет стоить сокращения рабочих мест в течение нескольких лет.

В результате высокие номинальные процентные ставки превратились в высокие реальные процентные ставки, нанесшие заемщикам такой удар, которого они не испытывали со времени Великой депрессии 1929-1932 гг.
Хотя страны-должники могли бы сохранить некоторые ресурсы за счет задержки платежей, они так сильно опасаются подрыва своей будущей кредитоспособности, что предпочитают идти по пути затягивания поясов (до некоторой степени) с целью продолжения выплат своих долгов кредиторам. Таким образом, во имя сохранения нормальных финансовых взаимоотношений правительства во многих странах-должниках спровоцировали инфляцию и сокращение различных доходов в национальной экономике с целью высвобождения ресурсов для оплаты долгов. Отчасти по этой причине в странах-должниках в 80-х гг. экономический рост значительно замедлился.
Является ли этот “мировой кризис задолженности” лишь случайным явлением недавней истории или он был вызван фундаментальными дефектами механизма международного кредита?
Почему же взлет международного кредитования произошел именно после 1974 г., когда мировая экономика находилась в состоянии оцепенения от четырехкратного повышения цен на нефть? Специалисты предлагают четыре объяснения.
1. Взлет резервов частных банков. В какой-то степени скачок цен на нефть, породивший депрессию в мировой экономике, вызвал прирост предложения инвестиционных средств. Непосредственно вслед за скачками нефтяных цен в 1973-1974 гг. и 1979-1980 гг. значительные доли мирового дохода перераспределялись в пользу богатых нефтеэкспортирующих стран с высокой краткосрочной склонностью к сбережению дополнительных доходов.

Прошло несколько лет, прежде чем в странах Аравийского полуострова с высокими нефтяными доходами вырисовались крупные инвестиционные программы, расходы на которые превратили эти сбережения в бюджетные дефициты. Пока происходило наращивание сбережений, эти страны стремились выдавать кредиты в ликвидной форме за счет простого увеличения облигаций, векселей и банковских депозитов в США и других ведущих финансовых центрах. Основные международные банки, таким образом, получили крупные объемы новых резервов, поддерживающих активное кредитование.
Рост банковских резервов к тому же поощрялся инфляционной кредитно-денежной политикой в развитых странах.
Таким образом, “снежный ком” начал набирать скорость. Но сам по себе поиск способов реинвестирования новых “нефтедолларов” и при-спосабливающаяся к новым условиям кредитно-денежная политика могут лишь объяснить взлеты объемов средств для инвестирования. Они не объясняют, однако, почему дополнительные средства заканчивали свой путь в качестве кредитов заемщикам из развивающихся стран.
2. Неопределенность инвестиционной ситуации в развитых странах. Крупнейшие частные банки могли бы использовать новые резервы для финансирования новых проектов в самих развитых странах. Однако вначале после первого нефтяного шока, т.е. в середине 70-х гг. было широко распространено пессимистическое отношение к новым капиталовложениям - энергосберегающим или любым другим. Поэтому возросшая способность банков осуществлять кредитование не соответствовала потребности в заемных средствах развитых стран, что подталкивало банки обращаться к внешним рынкам.

Внимание начало переключаться на заемщиков из стран “третьего мира”, которые в течение долгого времени вынуждены были выплачивать проценты и дивиденды по более высоким ставкам с целью привлечения частного капитала.
3. Сопротивление прямым частным инвестициям в 70-е гг. Этот фактор связан с тем, что инвестиции в страны “третьего мира” приняли форму прямого кредитования правительств и предприятий, не контролируемых кредиторами. Случилось так, что сопротивление развивающихся стран прямому инвестированию, дающему инвестору контроль за инвестируемым проектом, было максимальным именно в 70-е гг. Популистские идеологические течения, обоснованные описания политических интриг транснациональных корпораций - все это привело к сокращению доли прямых инвестиций в чистом притоке финансовых ресурсов в развивающиеся страны с 25% в 1960 г. до 20% в 1970 г. и всего лишь до 10% в 1980 г.


Новая политика заимствования средств под процент вместо допуска в страну иностранных инвесторов, контролирующих предприятия и репатриирующих прибыли, оказалась роковой: когда в начале 80-х гг. разразился экономический кризис и резко сократились объемы кредита, страны-должники оказались перед лицом необходимости выплаты реальных процентов, которые намного превосходили то, что было бы вывезено их этих стран прямыми инвесторами в условиях снижения прибылей.
4. Эффект “толпы”. Как только процесс роста частного кредитования развивающихся стран набрал силу, он получил известную самостоятельность. Крупнейшие частные банки активно искали возможности для таких операций, каждый стремился опередить конкурентов, борясь за предоставление все новых кредитов заемщикам из развивающихся стран.
Эффект “толпы” в этой совместной коллективной гонке преподнес еще раз урок, которому уже не раз учила финансовая история.
Присоединение к общим действиям может быть прибыльно только на ранних стадиях в общих действиях. Последующие инвестиции имеют шанс принести прибыль только в том случае, если вся инвестиционная программа устойчива и построена на здоровой основе. Заимствования развивающихся стран в 1974-1981 гг. такими свойствами не обладали.
В 1982 г. вслед за сокращением предложения международного кредита десятки стран-должников заявили, что они не в состоянии расплачиваться по своим прежним долгам. Можно назвать по крайней мере два конъюнктурных фактора, объясняющих, почему этот “срыв” произошел именно в 1982 г.
1. Депрессия 1982 г. Именно в 1982 г. продолжалась всемирная депрессия, и для всех должников наступили трудные времена. Мировое производство и занятость стагнировали, а снижение инфляции превзошло все ожидания. Для должников это означало снижение способности к выплатам и рост реальных (с поправкой на инфляцию) процентных платежей.

Это вызвало кризис задолженности, который в иных условиях мог бы развернуться в другое время.
2. Паническое бегство инвесторов. В той же мере, в какой энтузиазм инвесторов в отношении международного кредита в 70-е гг. был связан с представлениями, что так будут вести себя все инвесторы, и в 1982 г. бегство инвесторов поддерживалось убеждением, будто другие также прекратят кредитование. Только лишь когда в странах-должниках стали проявляться признаки депрессии и напряжения, у всех банков-кредиторов появились основания к беспокойству по поводу новых кредитов. Каждый индивидуальный кредитор стремился предоставить возможность другим давать взаймы новые суммы, необходимые для выполнения обязательств должников по отношению к нему лично. В целом банки, имевшие незначительную долю предоставленных кредитов, смогли выпутаться и потребовать выплат по кредитам, будучи уверены, что приостановка кредитования с их стороны не вызовет прекращения платежей странами-должниками.

Банки, в значительной степени вовлеченные в кредитование стран-должников, не могли себе позволить такого поведения. Каждому было ясно, что всего лишь попытка приостановить новые кредиты может спровоцировать кризис, в котором крупные суммы ранее предо-ставленных кредитов, в том числе этим же кредиторам, не будут выплачены. Финансовые потери кредиторов сконцентрировались, таким образом, в крупнейших частных международных банках.
Факторы, описанные выше, помогают объяснить только, почему именно между 1974 и 1982 гг. происходили взлет и падение международного кредита. При этом часто забывают обратить внимание на более важный факт: кризисы задолженности являются хроническим явлением международного кредита, особенно если в роли должников выступают правительства. Почему международный кредит оказывается менее стабильным, чем внутренний?


Международный кредит часто выходит из состояния равновесия, так как его развитие осложняется несовершенными правами собственности, Должники часто имеют суверенитет, и их нельзя заставить заплатить по долгам, если у них нет такого желания. Особенно если получателями займа являются сами правительства: они могут отказаться платить в срок по долгам, и кредиторы не имеют возможности обратиться в суд или наложить арест на активы должников. В прошлом были случаи, когда кредиторы силой добивались выплат. Но времена канонерок прошли.

Если Бразилия приостановила выплаты по своим долгам, у США и других стран-кредиторов не будет возможности послать боевые корабли к ее берегам. Нация-должник может привлекать иностранные кредиты до того момента, пока сумма кредитов не будет превышать сумму оттока средств по обслуживанию накопленной суммы долга (т.е.выплаты процентов “основной суммы”), и затем объявить о прекращении платежей.
Как разрешить проблему прав собственности при кредитовании суверенных заемщиков? Что может вызвать у стран-должников желание заплатить, даже если у них есть возможность этого не делать?
Обычно экономисты предлагают надеяться на то, что кредиторы будут своевременно обслуживать свой долг, чтобы защитить свою будущую кредитоспособность. Международный валютный фонд обычно использует против колеблющихся должников именно угрозу отклонения будущих просьб о кредитах. Идея заключается в том, чтобы дать должнику и стимул выплачивать долги взамен на обещание новых кредитов, и средство к выплате по своим предшествующим долгам в виде новых кредитов. Но это порочная идея.

Она скрыто подводит к нарастанию долговых обязательств и в конечной счете к отказу от выплат по долгам, а в итоге - к вспышке долгового кризиса.
Действительно ли все это значит, что всякий кредит суверенному кредитору обречен на отказ от платежей по обязательствам, создающим спорадические волны избыточного кредита вперемежку с его нехваткой.
Это было бы преувеличением. Было доказано, что при кредитовании суверенного должника отказ от выполнения обязательств наступает в том случае, если единственным механизмом поддержания выплат становятся обещания о предоставлении новых кредитов.
Вероятнее всего, верным способом разрешения проблемы права собственности на кредиты, предоставляемые суверенным задолженикам, является введение залога или обеспечения, т.е. активов того или иного вида, которые могут перейти в собственность кредитора в случае приостановки выплат по долгу заемщиком. В прошлом странами, вовремя выплачивавшими долги, обычно оказывались те, чьи кредиторы имели возможность наложить арест на активы должников в случае несоблюдения сроков выплат. Взаимная зависимость (через торговлю и кредитование в обоих направлениях) выполняла функцию страхования займов.
Что касается последнего кризиса задолженности развивающихся стран, то он, вероятно, будет смягчен, когда банки-кредиторы пойдут на некоторое уменьшение долга, с одной стороны, а в странах-должниках наступит экономический подъем - с другой.



Содержание раздела