Получить от соседа поддержку и внимание


Эванс-Притчард с удивлением отмечает, что вопреки угрозе воровства ц столкновений, нуеры живут друг с другом довольно мирно. Если они хотят отбить скот, то обычно нападают на чужих, а не на своих. Каким-то образом нуерам удается избежать драматических последствий, к которым могло бы привести преследование личных интересов.

Причем это достигается в отсутствие тех формальных институтов, которые являются обычными для западных обществ и направлены на сохранение безопасности и предотвращение насилия: суды, полиция и т.д. (Бэйтс, 1987, с. 8).
Далее Бэйтс описывает, как выплата вознаграждения другим членам племени за причиненный ущерб, а также боязнь внутренних раздоров способствуют порядку внутри племени. Он отмечает, как эти формы сотрудничества вписываются в современную теорию игр. Они помогают избежать одноразового варианта "дилеммы заключенного", в котором игроки решают применить насилие, в результате чего ухудшается благосостояние каждой семьи в составе племени. Вместо этого разыгрывается итеративный вариант дилеммы, и угроза внутренних раздоров подталкивает семьи к тому, чтобы соблюдать порядок и воздерживаться от угона скота у других семей.

Самое важное в том, что именно в рамках одной и той же семьи одни ее члены удерживают других от нападений на соседей, потому что война внутри племени, однажды вспыхнув, нанесет ущерб каждому члену племени.
Как показывает обширная антропологическая литература о первобытном обществе, обмен внутри племени представляет далеко не простую процедуру. Тесная социальная общность в отсутствие государства и писанных правил порождает весьма устойчивые неформальные структуры. Об этом в 1974 году прекрасно написала Элизабет Колсон:
Неважно, как мы их назовем обычаями, законами, привычками или нормативными правилами. Важно то, что человеческие сообщества, такие, как Тонга, не позволяют своим членам вести себя как заблагорассудится и тша-телъно регулируют их поведение. Для этого используется набор правил, или стандартов поведения, которые определяют действия членов племени в различных ситуациях. В общем и делом эти правила имеют целью предотвращение конфликта интересов, определяя, чего каждый член племени может ожидать от других.

Это сдерживает запросы и позволяет племени оценивать поведение каждого члена, тем самым благоприятствуя положению дел в племени...
В то же время правила сужают поле для социального конфликта, потому что члены племени тесно соприкасаются друг с другом и каждый хочет

Глава 5
59



получить от соседа поддержку и внимание. Хотя в некоторых случаях племенные правила могут спровоцировать конфликт, в целом они снижают вероятность возникновения поводов для враждебности. Степень неопределенности во взаимных отношениях снижается скорее благодаря конкретным правилам поведения в тех или иных ситуациях, чем требованиям и предписаниям общего характера. Члены племени получают возможность в повседневной жизни опираться на набор приоритетов, которые считаются легитимны-ми...

Во время пребывания в племени Тонга мне пришлось усвоить, что я не имею нрава давать что-либо одному из членов племени по своему усмотрению, потому что это оскорбит остальных тех, кто ничего не получил- Правила не решают всех проблем; они просто упрощают жизнь-Правила задают рамки для организации совместных работ. Чтобы система социального контроля эффективно действовала внутри сообщества, правила должны дополняться стандартами и некоторыми мерами наказания. Распространенное явление среди таких народностей, как Тонга, наличие специальных наблюдателей, которые следят за тем, как какой-либо член общества выполняет конкретную работу и насколько она соответствует принятым стандартам, чтобы на этом основании сделать обобщенное [sic!] суждение о данном человеке и таким образом получить представление об его поведении в будущем.

Наблюдение производится в течение длительного времени, и в конце концов наблюдатели приходят к общему мнению (Колсон, 1974, с. 51-53).
Из работ Колсон и других антропологов можно сделать несколько выводов. В тех обществах, которые они описывают, порядок является результатом тесного совместного существования, благодаря которому люди хорошо понимают друг друга. Угроза вспышки взаимной вражды постоянно действующий фактор, поддерживающий порядок, потому что от раздоров пострадают Другие члены общества^.



Отклонения от норм поведения не допускаются, потому что они представляют очень серьезную угрозу стабильности и безопасности всего общества.
Предложенная Ричардом Познсром в 1980 году модель первобытного общества, позволяющая объяснить многие институциональные характеристики примитивных племен, весьма похожа на ту модель, которую я разрабатываю в этой книге (хотя моя модель не предполагает тех выводов о максимизации общественного богатства и эффективности, которые изложены в работе Познера). Согласно Познеру, высокие информационные издержки, отсутствие эффективного управления, ограниченное количество товаров и °граниченная торговля, недостаток запасов продовольствия и очень низкая выгодность нововведений порождают набор общих характеристик примитивных обществ:
слабое управление, распределение прав и обязанностей на основе положения в семье, дарение как главный способ обмена, суровая ответственность за УЩерб, причиненный другим, щедрость и честь как высокочтимые этические нормы, принцип коллективной вины эти и другие черты социальной организации так часто встречаются среди примитивных и архаических обществ, чт0 позволяют предположить: подобная простая модель примитивного обше-

ства, абстрагирующаяся err специфических особенностей отдельных племен, способна многое объяснять в структуре примитивных социальных институтов (Познер, 1980, с. 8).
В своей работе Познер делает главный упор на кровнородственные связи как главный механизм, обеспечивающий защиту, безопасность и соблюдение закона в примитивных обществах. В исследовании о кенийских племенах (1989) Бэйтс также уделяет главное внимание развитию форм кровнородственных связей в контексте политических/экономических изменений, рассматривая его как ключ к пониманию эволюции институциональных ограничений в процессе быстрого перехода общества от племенной организации к рыночной экономике. "


II
Неформальные ограничения пронизывают и всю современную экономику. Чтобы опровергнуть утверждения правоведов и экономистов о решающей роли писанного права, Роберт Элликсон провел исследование на тему о том, как сельские жители графства Шаста в Калифорнии решают споры об ущербе, наносимом свободно пасущимся скотом их земельным участкам'. Он установил, что для решения споров жители почти никогда не обращаются в судебные органы, а предпочитают опираться на развитую структуру неформальных ограничений.

Посхе этого Элликсон опубликовал статью (1987) и подготовил к изданию книгу, где представил большой объем эмпирических свидетсяьств о широком распространении неформальных ограничений.
Чтобы в этом убедиться, достаточно даже самого поверхностного взгляда. Возникая как средство координации устойчиво повторяющихся форм человеческого взаимодействия, неформальные ограничения являются: 1) продолжением, развитием и модификацией формальных правил; 2) социально санкционированными нормами поведения; 3) внутренне обязательными для человека стандартами поведения. Остановимся подробнее на каждом из этих аспектов.
1. В исследовании об институциональных основах власти комитетов Конгресса Шепсл и Вайнгаст (1987) показали, что те аспекты влияния комитетов, которые не имеют под собой формальных законов, являются результатом набора неформальных неписаных ограничений, развившихся в контексте устойчиво повторяющихся взаимодействий (обмена) между игроками. Эти ограничения возникли из формальных правил для решения конкретных проблем
' Его работа называется Of Coax and Cattle: Dilute Resolution Amane Neighbors in Shasta County (1986).

61
имена и превратились в устойчивые и признанные институциональные ограничения даже несмотря на то, что они никогда не бы-дя частью формальных правил. Руководители комитетов и, следовательно, сами комитеты приобрели влияние на законодательный процесс, которое не может быть выведено из формальной структуры Конгресса.
2. Роберт Аксельрод (1986) приводит яркий пример социально санкционированной нормы поведения. Вечером, накануне намеченной дуэли с Аароном Бэрром, Александр Гамильтон' взял бумагу и записал весь перечень доводов, почему не следовало принимать вызов на дуэль; главный довод, конечно, вероятность быть убитым. Однако, несмотря на убедительность доводов рассудка, он понимал, что очень много потеряет в общественном мнении, если откажется от поединка, потому что дуэль рассматривалась обществом в качестве признанного способа решения споров между людьми благородного происхождения.

Итак, выбор был продиктован социальными нормами, а не формальными правилами.
3. Оба вышеперечисленных типа неформальных ограничений могут рассматриваться в контексте моделей максимизации и потому поддаются анализу неоклассической теории и теории игр. Но те кодексы поведения, которые человек накладывает сам на себя, имеют смысл только в контексте неформальных ограничений. Индивид принимает такие решения, которые означают отказ от богатства или дохода в пользу иных ценностей, имеющих значение в рамках его индивидуальной функции полезности.

Многочисленные исследования о том, как голосуют законодатели, показывают, что голосование нельзя объяснить моделью группы интересов (в которой законодатель честно следует интересам своих избирателей) и что требуется принимать во внимание персональные, личные предпочтения законодателя (Калт и Зьюпэн, 1984). Хотя результаты этих исследований могут вызывать сомнения в связи со статистическими трудностями получения однозначных выводов, имеется масса качественных и количественных свидетельств о том, что чем ниже цена идей, идеологий и убеждений, тем большее влияние на решения они оказывают (эмпирические свидетельства тому приведены в работе Нельсона и Сильберберга, 1987).



Содержание раздела