Осуществление действий в общественных интересах


Проведенный анализ договоров о поощрении и взаимной защите инвестиций позволяет сделать также вывод о том, что в вопросах выплаты компенсации за экспроприацию собственности иностранного инвестора нет единообразного подхода.

Более всего соответствует международным стандартам применение таких мер, как указано в Соглашении между Российской Федерацией и Государством Кувейт о поощрении и взаимной защите капиталовложений от 21 ноября 1994 г.: "...принимаются в общественных интересах, в установленном законодательством порядке, не являются дискриминационными и сопровождаются выплатой быстрой, адекватной и эффективной компенсации"*(104).

В целом можно отметить, что практически все договоры, которые заключаются в настоящее время (последние пять лет) Россией с другими государствами в данной сфере, содержат аналогичное положение.

В ст. 3 Типового проекта 2001 г. установлено, что "применение экспроприации в общественных интересах осуществляется при соблюдении порядка, установленного в соответствии с законодательством этой другой Договаривающейся Стороны, недискриминационного характера этих мер и выплаты быстрой, адекватной и эффективной компенсации".

Данное определение способствует улучшению инвестиционного климата и устраняет все пробелы и неясности, существующие в ранее заключенных соглашениях по данному вопросу.

Интересно отметить Протокол о внесении изменений в Соглашение между Правительством Союза Советских Социалистических Республик и Правительством Финляндской Республики о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений (Хельсинки, 4 мая 1996 г.), где изменено основание экспроприации, установленное в Соглашении: вместо слов "государственные интересы" употребляется термин "общественные интересы"*(105).

Причину принятия данного Протокола можно объяснить следующим обстоятельством. Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протокол N 1 от 20 марта 1952 г., с оговоркой: "Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации"*(106).

Судебные органы России справедливо отмечают, что необходимо принимать во внимание принципы, применяемые Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав в процессе осуществления правосудия в арбитражных судах Российской Федерации*(107).

Конвенции Совета Европы формируют европейские правовые стандарты, которым должны соответствовать как национальное законодательство, так и заключаемые государствами - членами двусторонние соглашения. Смысл стандартов заключается в том, что они не только устанавливают общеобязательное правило поведения международного характера (т.е. содержат нормы международного права), но и определяют направления обновления и унификации национальных законодательств государств - членов ЕС*(108).

Статья 1 Протокола N 1 указанной Конвенции гарантирует право защиты собственности юридических лиц от публично-правового вмешательства государства и муниципальных властей. Это могут быть случаи конфискации, национализации, различного рода ограничения права свободного распоряжения собственностью. Речь идет не о любой форме собственности, а только о частной. Европейский Суд установил, что "решением национального суда в пользу заявителя подтверждается право на компенсацию в результате изъятия его собственности. Невыплата государством компенсации рассматривается как вмешательство в право заявителя беспрепятственно пользоваться имуществом"*(109). Под вмешательством государства в право беспрепятственного пользования имуществом понимаются также действия государства, препятствующие юридическому лицу свободно пользоваться принадлежащим ему имуществом.

Комментируя ст. 1 Протокола N 1 Конвенции Совета Европы, Т.Н. Нешатаева отмечает: "Физическим и юридическим лицам гарантируется, что принудительное ограничение принадлежащих им имущественных прав возможно лишь в интересах общества и на основе общепризнанных норм международного права. Последнее означает, что государство, ограничивающее имущественные права в интересах общества, обязано обеспечить возмездную основу такого ограничения"*(110). Данная статья защищает право собственности не только в случае юридического лишения имущества, но и тогда, когда речь идет о лишении имущества фактически. "Фактическая невозможность осуществления права собственности является нарушением Конвенции, как и препятствие юридического характера"*(111).



Если лицо может распоряжаться имуществом, но государство мешает ему свободно владеть и (или) пользоваться им, то здесь речь идет о контроле государства за использованием имущества, что является формой вмешательства государства*(112).

В Европейской конвенции выделяется правомерное вмешательство государства в право беспрепятственного пользования имуществом. Оно должно отвечать следующим критериям:

1) законность;

2) осуществление действий в общественных интересах;

3) соблюдение справедливого равноправия между интересами общества и необходимостью защиты индивидуальных интересов (баланс частного интереса и общественного).

Таким образом, вмешательство государства в право беспрепятственного пользования имуществом должно быть законным, осуществляться в интересах общества при соблюдении публичного и частного интереса. Отсутствие одного из этих критериев дает право судебным органам признать вмешательство государства в право частной собственности неправомерным*(113).

Вместе с тем ст. 1 Протокола N 1 не гарантирует право на получение полной компенсации при любых обстоятельствах, поскольку законные цели "интересов общества", например те, на достижение которых направлены меры экономической реформы или меры по обеспечению большей социальной справедливости, могут устанавливать право требования компенсации в сумме ниже полной рыночной стоимости утраченного имущества*(114).

Поэтому можно сделать вывод, что вопросы компенсации и определения ее размера принципиально решаются одинаково как на уровне международно-правовых норм универсального характера, так и на региональном уровне.

Интересно отметить, что компенсации от некоммерческих рисков в соглашениях, особенно последнего времени, посвящено две статьи, одна из которых называется "Экспроприация", а другая - "Возмещение ущерба". При этом формулировка статьи "Возмещение ущерба" во многих соглашениях аналогична ст. 6 Соглашения с Японией: "Инвесторам каждой Договаривающейся Стороны, которым был нанесен ущерб на территории другой Договаривающейся Стороны в отношении их капиталовложений, доходов или деловой деятельности в связи с капиталовложениями в результате начала военных действий или чрезвычайных ситуаций в стране, таких, как революция, мятеж, восстание или бунт, предоставляется режим, не менее благоприятный, чем тот, который предоставляется инвесторам такой другой Договаривающейся Стороны или инвесторам любой третьей страны в отношении любых мер, предпринимаемых другой Договаривающейся Стороной, включая возмещение, компенсацию или другое стоимостное выражение:"*(115)

Такая формулировка статьи не влечет обязанности государства возмещать ущерб, причиненный в результате данных событий. В ней только указано, что режим для инвестора, осуществившего данные капиталовложения в отношении возмещения, будет не менее благоприятный в отношении любых мер, включая возмещение*(116). Данный вопрос на основании указанной нормы переходит исключительно в предмет ведения национального законодательства принимающего государства.

Эта проблема не имеет разрешения и в международно-правовых документах универсального характера. В Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 г. устанавливается обязанность государства выплатить компенсацию лишь в случае национализации, экспроприации иностранной собственности. Аналогичное положение мы находим и в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 1803 (ХVII) от 14 декабря 1962 г., где в п. 4 отмечено: "В случае национализации, экспроприации или реквизиции: владельцу уплачивается соответствующая компенсация согласно правилам, действующим в государстве, которое принимает эти меры"*(117).



Следовательно, международное обычное право отличает ситуацию, связанную с экспроприацией, от положения, когда собственности иностранного инвестора наносится ущерб в связи с военными действиями и чрезвычайными ситуациями (революция, бунт) в стране - реципиенте иностранной собственности. На страну не возлагается прямая обязанность выплачивать компенсацию иностранному инвестору в случае утраты им своей собственности. В рассмотренных международно-правовых документах установлена обязанность государства выплатить компенсацию иностранному собственнику только при условии проведения национализации, экспроприации.

Таким образом, принцип всесторонней защиты права собственности в процессе сотрудничества между государствами в данном случае не имеет международно-правового закрепления, а потому необходимо выработать эффективное средство решения данной проблемы, причем несомненно с использованием инструментов международного права.



Содержание раздела