Офицер высокого ранга имел сыновей.


Все это усиливало его вполне понятную ненависть к родителям. Его чувства были тем более сложны и противоречивы, что одновременно с ненавистью он испытывал жалость и сострадание к родителям, чутьем понимая, что они сами несчастливы и страдают Когда в понедельник после полудня он возвращался домой и находил, что там все спокойно и не произошло никакой катастрофы, он испытывал облегчение и начинал верить, что теперь все будет хорошо. Так продолжалось до конца недели, когда его вновь охватывал страх До конца недели он оставался беззаботным и радовался, когда у него появлялось свободное время; события, связанные с родителями, не казались уже столь трагичными.

Ему казалось, что если он будет послушным, откажется от своих желаний и будет играть роль жертвы, которая является как бы заклинанием от несчастья, то все будет хорошо С годами, когда реальные основания его детских переживаний прошли, он по-прежнему в конце недели испытывал чувство страха и виновности, а "заклинания" в форме самоотречения использовал как защиту от неприятностей и угроз, которые могут возникнуть в любое время.
Он по-прежнему радовался, когда заканчивался уик-энд и он снова приступал к работе, и по-прежнему не знал, как использовать свободное время и куда себя деть в субботу и воскресенье. В детстве у мальчика нередко появлялось желание выплеснуть в лицо отцу свою горечь и свою ненависть, но тотчас же возникал противоположный, тормозящий импульс, связанный со страхом перед тем, что от такой его реакции положение может осложниться И как же мог ребенок разрешить этот конфликт?

Ему представлялось, что отец после этого изобьет его до смерти, ситуация в доме ухудшится, мать будет страдать еще больше, а гнев отца станет неуправляем.
Все эти сложные проблемы послужили основой для формирования невроза, который сам по себе явился защитой от опасного для мальчика поведения и имел функцию магического заклинания, т. е. раскаяния, жертвенности и самонаказания. Аффекты страдания, ненависти, горечь разочарования, страст ное желание дать реакцию протеста у этого ребенка не могли быть выражены, и их подавление явилось базисом для последующего развития навязчивой симп томатики.
В качестве среды, оказывающей влияние на навязчивое развитие детей, служит личность родителей, их социальная роль, соответствующие требования престижа - например, военная специальность отца, работа учителем или священником и другие подобные профессии, которые сопровождаются внешними атрибутами престижа и требуют для своего воплощения квазинавязчивого поведения. Так, для военных, особенно со старыми прусскими традициями, этими атрибутами являются самообладание, соответствующая амуниция, подтянутость и так называемая "мужская профессиональная идеология" ("осанка и высокий жесткий воротник поддерживают честь офицера").
Офицер высокого ранга имел двоих сыновей. Он стро ил относительно них честолюбивые планы, и их бу дущность должна бьыа соответствовать его ожиданиям.

Воспитание сыновей происходило в прусском духе: любые выражения чувств, особенно слезы, пресекались ("немецкий юноша не плачет").
В доме все должно было идти как по маслу; семья должна была функциониро вать, как хорошо выдрессированные рекруты в казарме. Сыновья" должны были идти спать строевым шагом; хотя между братьями была разница всего лишь в один год, младший должен был подчиняться старшему так, как будто тот имел более высокое воинское звание.

Млад ший из братьев, музыкальный и развитый мальчик, казался отцу слишком мягким и вообще был "непуте вым парнем", поскольку, как узнал отец, у него была слишком выражена потребность в нежности и тепле, и он плакал, когда при выполнении отцовских методов закаливания зимой у него синели от мороза пальцы, ведь "носить рукавицы - это не по-мужски". "Закаливание" касалось всех возможных областей и потребова ло бы особого описания.
Отец хотел направить сына в известную школу для воспитания лидеров, в которой учились отпрыски национал-социалистов. Хотя сын и возражал против этого, его мнения, естественно, ник то не спрашивал - отец лучше знает, что хорошо, а что плохо. Между 15 и 16 годами мальчик поступил в такую школу, где преобладала армейская муштра, и был несчастлив, поскольку стал в ней далеко не лучшим учеником.



Вскоре он оказался на сборах, где подвергся разносу из-за того, что во время рапорта заикался.
Заи кание в условиях сборов резко усилилось. В школе из-за этого он предпочитал отвечать на вопросы в письмен ном виде. Он сообщал отцу о своих симптомах и о том, какие трудности испытывал, но не получал отклика на свои обращения.

Его симптомы были единственным выходом из ситуации, способным воздействовать на непреклонность отца; какой-либо сознательный про тест был немыслим еще и потому, что привел бы к более строгим мерам, и потому из соображений безо пасности он не проявлялся. Юноша подсознательно использовал симптом как средство достижения желае мого - избавления от школы без переживания своей вины и без открытого противодействия отцу; одновре менно симптом доставлял ему удовлетворение как сред ство отмщения.
Кроме того, страдания и помехи в об щении, которые причиняло ему заикание, служили подсознательным наказанием за избавление от дрессу ры и выполнения отцовской воли. Очевидно, для пси хического здоровья ребенка необходимо определенное ограничение родительской авторитарности, так как бе зусловное подчинение опасно тем, что ребенок воспи тывается без необходимых для его развития вопросов "зачем?" и "почему?".
Крайне опасными являются такие формы "воспитания", которые, будучи примененными в массовом масштабе, рождают слепое подчинение приказу. Авторитарное воспитание, вызывая скептическое к себе отношение и протест, приводит к низвержению авторитетов и экстремальным формам произвола, ко торый представляет не меньшую для свободы опас ность, чем авторитарность.

В тяжелых случаях упрямство и стремление все де лать наперекор пронизывают всю жизнь личностей с навязчивым развитием.
В таких случаях в качестве ре акции на действительное или воображаемое насилие отрицается или отсекается любой порядок как форма принуждения. Это люди с тяжелым характером, са мочувствие которых тесно связано с их своенравием и потребностью самоутверждения и которые принци пиально все отвергают и всему противоречат, таким невротическим способом наверстывая то, чего не могли добиться в детстве.

В семьях, где воспитываются такие молодые люди, как тот, о котором мы упоминали выше, они играют роль человека, воплощающего надежды и ожидания родителей; этих детей принуждают быть образцовыми.
Их поведение должно соответствовать ожиданиям ок ружающих; детей заставляют быть эталоном и посто янно доказывать это хорошим воспитанием и поведе нием - тем, что они, в отличие от других детей, не позорят своих родителей, не заставляют их краснеть. Это очень затрудняет действия учителей, так как для таких детей, главной школой является отцовское вос питание.

Ребенок из такой среды является отражени ем личности своего отца или высокопоставленного члена своей семьи и всегда боится своим ответом или отказом от ответа их опозорить.
Основой навязчивого развития личности является то обстоятельство, что у этих детей не хватает сил для бунта и ниспроверже ния навязанного им порядка и они становятся объектом слишком навязчивой опеки родителей и воспитателей. Родители не догадываются о том, как это вредно, капризы ребенка служат для них лишь доказательством его "плохого характера", тогда как для окружающих, особенно в деревнях и маленьких городках, где все знают друг друга, капризы ребенка являются причиной злорадства и морального осуждения родителей. Человек, который во имя социального или иного престижа жертвует интересами ребенка, свое тщеславие и честолюбие ценит выше, чем благо ребенка; большинство родителей относится именно к такому типу.

К сказанному следует добавить еще одну характерную особенность людей с навязчивым развитием: чтобы гарантировать собственное спокойствие и безопасность, они становятся зависимыми от очевидных мнений, от того, "что говорят люди", не вникая в то, что именно они говорят и делают, т. е. выступают в роли соглашателей.


Вновь проявляя свое воспитание, в соответствии с которым нужно делать то, что приказывают, и не рассуждать, они при воспитании своих детей не дают им необходимых разумных пояснений и ответов на их вопросы "зачем?" и "почему?". Между тем, когда от детей требуют выполнения "заветов и запретов" без понятного для них обоснования, они далеко не всегда готовы их исполнять. При современном преобладании патриархата обычно родители "всегда правы" и их авторитет не может вызывать сомнений.

Согласно мифу о райской жизни, первой паре без какого-либо объяснения бьыо запрещено срывать плоды с дерева познания добра и зла, и потому так естественно, что человек из любопытства совершил грехопадение.
Может быть, приводимый ниже в сокращенном виде пример даст возможность понять, сколь сложными и комплексными являются биографические основы навязчивого развития.



Содержание раздела