Неуверенность во владении собственным телом


Соответствующие возрасту попыт ки проявления активности ребенка они расценивают как опасные и вредные черты его характера. Соей чрезмерной требовательностью они очень рано доби ваются от ребенка абсолютного подчинения, т. е. бес смысленной пунктуальности и педантичного соблюдения порядка: "Пока все не съешь, не встанешь из-за стола". Дети-представляют для них нечто безликое, не имеющее собственных желаний - они просто должны вести себя тихо и знать свое место.

Свойственное детям упрямство они расценивают как бунт, который должен быть своевременно подавлен.
Их жесткое требование, чтобы "все было таким же, как и прежде", лишает детей самостоятельности и уверенности в себе, приводит к снижению их самооценки; любовь родителей к ребенку ставится в зависимость от того, как он выполняет их требования. Это может стать причиной появления таких черт характера, как карьеризм или привычка отказывать во всем из-за страха перед ответственностью.

Такое воспитание глушит экспансивность, агрессивность и, прежде всего, сексуальные побуждения детей. Когда те вследствие своей живости и двигательной активности по неосторожности могут что-то сбросить, разбить и т. д., их активность постоянно подавляется, даже если пока ничего не произошло или возможный ущерб только предполагается.
Это может привести к неуверенности во владении собственным телом вплоть до неуклюжести и неловкости, с которыми мы часто встречаемся. Одновременно такое воспитание подавляет ростки возможных конструктивных и художественных способностей ребенка.

Эти родители, в лучшем случае, выращивают привитое дерево, вместо того чтобы дать ему свободно развиваться; такая дрессура, заменяющая воспитание, превращает детей в марионеток.
Личности с навязчивым развитием часто наказывают своих детей, что может быть отражением их садистических наклонностей. Жестокость наказаний и насилие, применяемые для воспитания послушания, не только вызывают у детей представление о силе родителей, но и постоянно унижают их.

Физические наказания и приказ "стань в угол!" до начала нынешнего столетия оставались наиболее часто применяемыми формами наказания в школе и семье. Даже требование дать обещание в форме "я больше не буду" является приемом, унижающим детское достоинство и, вместе с тем, по существу невыполнимо.
Будучи сами ограниченными и связанными на-вязчивостями, эти родители с трудом осознают, что детям необходима свобода, которой они сами лишены, и дают им лишь традиции и обычаи, из которых они сами произросли и которые им самим причиняют страдание. Родители с навязчивым развитием вступают в конфликтные отношения с молодым поколением, так как с трудом усваивают те новые закоомерности и обычаи, которых оно придерживается. Они остаются приверженцами прежних "надежных" методов воспитания и не понимают того, что земля вращается, мир изменчив и молодежь растет и развивается вместе с изменением мира.

Этим объясняются все чаще возникающие острые споры между старыми и молодыми, в которых первые выказывают свою силу и превосходство, не воспринимая собственных ошибок и не прощая их другой стороне.
Для утверждения своего абсолютного авторитета личности с навязчи-востями внушают юношеству мысль о собственной непогрешимости. Сновидения личностей с навязчивым развитием отличаются бедностью содержания и бесцветностью.

Вообще, сновидения у них возникают редко или плохо запоминаются, так как они не склонны искать и находить пути к глубинным, подсознательным уровням своей психики. Они не доверяют снам, расценивая их скорее как нечто случайное, как накипь, и не принимая их всерьез.

В их сновидениях используются механистические изображения происходящих событий, являющиеся выражением их отстраненности от живого и естественного; достаточно часто встречается неприятная и анальная тематика, указывающая на происхождение их навязчивостей во взаимосвязи с воспитанием навыков опрятности в раннем детском возрасте.
Заторможенная агрессия проявляется в их сновидениях в виде картин прорыва и разрушения (извержение вулкана, землетрясение, прорыв плотины и др.). Так же часто такого рода тематика связана с изображением во сне борьбы импульса и противоим-пульса, а также тщетности деятельности, приводящей к изменению существующего положения.



Люди с навязчивой личностной структурой, как мы уже упоминали, склонны избирать такие профессии, которые связаны с использованием или применением силы.
Структурно специфичны для них профессии, в которых сочетаются точность, тщательность, твердость, солидность, добросовестность, ответственность и ясность, которые требуют больше выдержки, основательности и терпения, нежели инициативы, гибкости и творческой свободы. Они проявляют выдающуюся компетентность в своей профессии, будучи надежными и уравновешенными при применении этих качеств.

С учетом степени их навязчивых расстройств, они склонны к такой деятельности (и достигают в ней успехов), где четкие предписания и инструкции заменяют и отменяют их собственные решения; импровизация им не свойственна.
Навязчивые личности охотно пополняют ряды людей, исполненных чувства долга, ответственных и педантичных чиновников, мастеров, чья работа требует особой точности, искусных исследователей, юристов, хирургов, финансовых чиновников и банкиров, педагогов и священников, классификаторов и систематизаторов во многих областях знаний. Граница между позитивными и негативными качествами этих личностей очень узка и хрупка.

Справедливый судья не только осознает свою ответственность и учитывает объективные обстоятельства дела, не только принимает во внимание при вынесении своего суждения отвлеченные параграфы законов, дающие ему силу и власть, но и учитывает в своей деятельности мотивы и психологические основы и способен к принятию адекватных решений, вынесенных в результате колебаний и со мнений.
Образцовый священник может быть не толь ко справедливым пастырем своей общины, но и не умолимым моралистом, который угрожает прихожа нам адскими муками, пробуждая в них страх и чувство вины и используя при этом садистическую силу. Личности с навязчивым развитием проявляют интерес ко всему историческому. При этом в истории искусства, медицины, философии их интересует толь ко то, что уже прошло, что имеет непреходящий, вневременный характер. Археология, история древних времен и близкие к ним области представляют для них особый интерес: среди филологов они изучают древние языки, среди историков это специалисты по доисторическим временам.

Политика особенно прельщает навязчивых лично стей в связи с ее силовыми аспектами; в ней прояв ляется переживание жажды власти в тех ее формах, которые свойственны данному человеческому обще ству.
Вообще склонные к консерватизму, они поддер живают те партии или тот режим, которые уже име ются и которым они верны, исходя из установки, что старое уже известно и апробировано. Всякие экспери менты и экспериментирование отвергаются ими как чуждое по существу. Первоначально психодинамичес-ки объяснимые навязчивые расстройства с возрастом настолько усиливаются, что задевают глубокие жиз ненные инстинкты человека и направляется на удержание текущего времени.



Как уже было описано выше, поведение лиц с навязчивыми расстройствами может принимать достаточно уродливые формы: они хотят продемонстрировать свою силу и свою позицию любой ценой; они не уступают своего места, даже если их возраст не позволяет занимать такое положение; они с неприязнью, вплоть до ненависти, относятся ко всему новому и молодому.
Старость особенно тяжела для них, так как они вынуждены прекратить работу и должны учиться быть не у дел. Они привыкли быть незаменимыми, ослабление сил и возможностей легко вызывает у них ипохондрические расстройства, исполненное страха самонаблюдение, а также увлечение различными, иногда фанатическими системами укрепления здоровья. Так как у них не хватает сил исполнять свои привычные обязанности, с возрастом им не остается ничего кроме чувства долга и воспоминаний об утраченном.

При тяжелых навязчивых расстройствах упрямая борьба с болезнью усиливает их мучения, а их агония продолжительна и жестока. Иногда эти люди именно в старости достигают патриархального величия и как бы символизируют собой истину.
Только смерть является для них тем необходимым изменением реальности, против которого нет смысла возражать; все остальное должно склоняться перед ними и принимать как неизменную реальность их положение и достоинство. Они содержат в порядке свои дела, заблаговременно составляя завещание.

Некоторые из них пытаются в завещательном распоряжении еще раз использовать и подтвердить свою силу.
В других случаях, когда личности с навязчивым развитием не достигли такого положения, как упомянутые выше патриархи, они стремятся придать каждому периоду своей жизни особую значимость и фундаментальность, тем самым подавляя и преодолевая возникающие у них страхи и отвергая все, что напоминает им об изменчивости происходящего и неизбежности смерти.
При попытке снова обрисовать линию перехода от здоровых личностей с определенными признаками навязчивой структуры к тяжелым навязчивостям и собственно болезни навязчивостей намечаются две возможности: от личностей с предрасположенностью, обсессивной личностной структурой идет линия до деловых, преисполненных чувства долга, надежных людей, преувеличенно трезвых и рассудительных, с честолюбивыми тенденциями, затем до неисправи мых упрямцев и кверулянтов, тиранов, деспотов и автократов и - далее - до больных с навязчивыми расстройствами различной степени.



Содержание раздела