Вот краткий перечень таких идей

Социальная справедливость фактически попиралась вследствие глубокого неравенства между рядовыми трудящимися и номенклатурой, а также уравнительного распределения доходов среди трудящихся. Доля трудового дохода в ВВП СССР никогда не превышала 50% и была существенно ниже, чем в развитых капиталистических странах. Руководители бывшего Советского Союза, опираясь на марксистско-ленинскую экономическую теорию, стремились
создать такую модель экономики, которая не просто отлича

лась бы от капиталистической, а была бы ей прямо противоположна. Такая экономика рассматривалась как альтернатива капитализму для всего человечества.
Многие развивающиеся страны добровольно избрали социалистический путь экономического развития, старательно изучали советский опыт. Однако конкретная историческая практика отвергла амбиции советских руководителей, развеяла иллюзии, а также обрекла на неудачу все заимствования их эпигонов.
В основе советской модели экономики лежали априорные идеи, субъективные суждения, а еще чаще — сугубо прагматические установки, призванные закрепить господство номенклатуры над народом и обеспечить накопление ресурсов для "мировой революции", как говорили вначале, а как обнаружилось потом — для международной экспансии.
Вот краткий перечень таких идей:
не частная, а государственная собственность, на основе которой монополизируется вся хозяйственная деятельность; не рынок, а волюнтаристский план;
не конкуренция и материальное стимулирование, а главным образом морально-политическое принуждение, подаваемое обществу в замаскированной форме как социалистическое соревнование;
не фермы или крестьянские хозяйства, а колхозы и совхозы;
не прибыль предприятий как конкретный ориентир хозяйствования, а концентрация средств в руках государства, что якобы должно было служить удовлетворению потребностей всего народа.
Утверждалось и всячески пропагандировалось, что Запад многое перенимает из советского опыта экономического развития, из советской модели экономики. Обычно назывались планирование, общественные фонды потребления, государственное вмешательство во все стороны экономической жизни и т. д. При этом замалчивалось, что на деле на Западе происходит весьма тонкая настройка экономики в соответствии с объективными потребностями общества, не имеющая ничего общего с тоталитаризмом и примитивизмом, что на Западе отвергаются диктатура, подавление личности, государственный

диктат, т. е. все то, что утверждалось в социалистическом обществе в соответствии с марксистско-ленинской доктриной.
В противоположность официальным утверждениям о растущей сознательности народа социалистический строй существовал именно в силу непонимания народом сути происходящего. Народ существовал в условиях изоляции от внешнего мира, на него оказывали мощное давление с помощью идеологического фундаментализма, над ним был установлен всеохватывающий контроль со стороны советской тайной полиции с ее гигантским аппаратом новейшей опричнины. Народ питал надежды и иллюзии по поводу достижения счастливой жизни, создания идеального общества — социализма и коммунизма.

Этот общественный идеализм, мессианство проникали в сознание значительной части нашего народа, порой и не подозревавшего о том, что другая его часть переместилась в ГУЛАГ или находится на его пороге.
Командно-административная система активно поддержи-
валась советским обществоведением, работами многих советских ученых, в том числе и экономистов. Об этом справедливо и честно написала академик Т. Заславская: " Скажем прямо: на протяжении долгого времени обществоведение находилось не в авангарде, а скорее в арьергарде общества. По сути оно тащилось за практикой, ограничиваясь в значительной мере повторением, разъяснением и одобрением уже принятых решений"1. Примерно в то же время академик А. Анчишкин призывал " выявить причины, толкавшие экономическую науку на путь конъюнктурщины, описательства, а часто — примитивной апологетики...

Советская экономическая наука (а вместе с ней и хозяйственная практика) часто ориентировалась на идеологические установки, входящие в противоречие с реальными запросами развития социалистического общества"2.

Правда. 1987. 6 февр.
Коммунист. 1987. № 5. С. 35-36.

И в наши дни мы сплошь и рядом встречаемся с ностальгией по прошлому, по примитивным советским оценкам и иллюзиям. Например, продолжаем рассуждать о том, что рыночная экономика расточительна, что рационален лишь государственный диктат, что частная собственность ведет к обнищанию

трудящихся, и т. д. и т. п. Таких идеологов немало, не все ОНИ прибегают к прямолинейным высказываниям, но явное или замаскированное стремление вернуть страну в прошлое характерно для немалого числа нынешних обществоведов, в том числе известных экономистов. По существу, эти люди работают против вхождения страны в нормальное цивилизационное поле, в мировое хозяйство, подрывают доверие к нам наших партнеров, создают искусственно искаженный образ трансформации российской экономики из принудительной (неэффективной) к рыночной (эффективной) модели.
Когда же подвергают критике современные, зачастую весьма неприглядные реалии, то стремятся всячески скрыть, что они зародились задолго до реформ. Уже тогда, в советское время, сложилась хищная корпоративная верхушка, политические властные структуры срослись с хозяйственной элитой, служебные злоупотребления стали повседневной практикой, процветала коррупция. Достаточно вспомнить хотя бы о так называемом золоте партии, " узбекском деле" и т. п. А то, что сейчас все это вышло на поверхность, окрепло, охватило всех и вся, то причина этому — непоследовательность реформ, обеспечиваемая во многом усилиями таких критиков.
Поэтому нельзя говорить об окончательном крахе прежней системы. Во многих посткоммунистических странах она так или иначе регенерируется, воспроизводится. И следовательно, нельзя ослаблять внимание к анализу ее корней, процессов эволюции, причин живучести.

Без трезвого и принципиального расчета с прошлым не может быть нормального и честного настоящего и будущего.
Важно ответить на вопрос: что означал отказ от рынка, от товарно-денежной экономики и насильственное формирование нерыночной, плановой экономики? Как показала жизнь, советская экономика оказалась способной решать лишь конкретные задачи на ограниченном пространстве и на сравнительно короткий, заданный срок. Успехи были, но только при отборе " ведущих звеньев" и концентрации ресурсов на заданных направлениях (опять же на короткий срок). Экономика СССР была эффективной в годы войны: она оказалась способной удовлетворять потребности фронта и тыла за счет невероятного уменьшения потребления и падения жизненного уровня на

рода; она могла обеспечить сооружение крупнейших промышленных объектов за счет урезания затрат на все другие нужды общества. Но эта экономика хронически не справлялась с задачами удовлетворения обычных потребностей людей во всем их разнообразии, устойчиво и с перспективой, не авральными, не чрезвычайными, а обычными, нормальными методами. По существу, это было расплатой за те, казалось бы, "успехи", которые достигались чрезвычайными методами экономической мобилизации.
Прошлое надо пересматривать прежде всего ради лучшего понимания настоящего и будущего.

10.2. Темпы и пропорции экстенсивного экономического роста
Главная особенность экономического роста и развития бывшего СССР заключалась в том, что они определялись не законами соотношения спроса и предложения, не рыночными критериями, а официально разрабатываемыми и, как тогда говорили, "сверху" спускаемыми плановыми заданиями, директивными показателями, которые центральные органы управления доводили до каждого предприятия или организации. В свою очередь, эти задания во многом определялись политическими и идеологическими установками и интересами правящей партийной элиты, всей номенклатуры как в Центре, так и на местах.
Согласно официальным статистическим данным, все
основные макроэкономические показатели страны на протяжении большей части советской истории росли чрезвычайно быстрыми темпами. Однако теперь известно, что официальная статистика сознательно преувеличивала и раздувала результаты экономической деятельности в стране. Тем не менее здесь стоит привести недоброкачественные советские индексы, ибо даже они позволяют сделать ряд небезынтересных выводов.
Возьмем данные о динамике совокупного общественного продукта (СОП — сумма валовой продукции отраслей материального производства), произведенного национального дохода (НД — сумма чистой продукции отраслей материального производства), промышленности, сельского хозяйства, капитальных вложений; реальных доходов на душу населения и розничного товарооборота в СССР (табл. 9).

Приведенные в табл. 9 данные свидетельствуют о том, что за 77 лет национальный доход большой страны возрос в 90 раз, промышленное производство — в 220 раз. Известно, что другие страны тратили на подобный рост столетия.

Такой быстрый экономический рост вряд ли возможен вообще.
Однако рассматриваемые официальные данные дают возможность выявить ряд важных тенденций в советской экономике.

Содержание раздела