Большой террор


Миллионы людей, движимые не нормальной экономической мотивацией, а идеологическим и партийным давлением, планом и страхом перед нарушением строгих дисциплинарных норм и правил, вершили чудеса в строительстве новых заводов и целых городов. Вот как об этом пишет известный английский историк и писатель Р. Конквест: "С одной стороны, личные побуждения

Сталина были основной пружиной террора; с другой — его способность скрывать свою истинную природу была той скалой, о которую разбилось сопротивление террору в партии и вне ее... Вопреки всем идеям Маркса в Советском Союзе сталинской эпохи создалось положение, при котором экономические и общественные силы не определяли метода правления. Наоборот, центральным фактором были личные соображения правителя, которые выливались в действия, часто противоречившие естественным тенденциям этих сил.

Идеалистическая концепция истории в этом смысле оказывалась неожиданно справедливой. Ибо Сталин создал механизм, способный справляться с общественными силами и побеждать их. Общество было перестроено по его формулам.

Оно не сумело перестроить самого вождя"1.
Индустриализация, проведенная Сталиным, была направлена на всемерное развитие тяжелой промышленности, строительство гигантских заводов, которые не поддаются перестройке, переориентации на меняющиеся спросовые или рыночные мотивы, а способны лишь "клепать" из года в год одну и ту же продукцию в соответствии с плановыми заданиями. Основным законом такого производства, как уже отмечалось, была максимизация темпов роста на базе максимизации потребления всех видов ресурсов: труда, капитала, сырья, основных фондов, земли. Марксисты были уверены, что все крупное лучше и эффективнее малого.

Да и для плановых и управленческих ведомств крупные объекты было легче и удобнее контролировать.
1 Конквест Р. Большой террор // Нева. 1989. № 10. С. 115.
В довоенный период создавался так называемый экономический динозавр невероятных размеров, который все расширялся и тяжелел. Одновременно происходило интенсивное наращивание всеохватывающей власти партии и государства как самодовлеющего монстра, возвышающегося над всем обществом и над каждым отдельным человеком. Осуществилась давняя идея Ленина о превращении экономики в единую фабрику, в которой отдельные ее цехи и участки — это целые отрасли народного хозяйства и предприятия, работающие по единому

плану. А людей здесь нет, зато есть массы трудящихся. Человек окончательно превратился в послушный винтик гигантской экономической и политической машины. Народ на практике реализовывал главные принципы азиатского способа производства, послушно одобряя все, что от него требовали его вожди.

Тоталитарная система, казалось бы, прочно встала на ноги. Но отход от демократии со временем привел ее к развалу. Не имея внутренней мотивационной системы, динозавр в конечном счете рухнул под собственной тяжестью и неэффективностью.
В 1928—1932 гг. в процессе индустриализации страны главный упор делался на машиностроение и производство электроэнергии; в 1933—1937 гг. — на техническую реконструкцию производственного аппарата и создание ВПК. Именно в этот период резко увеличилось число планируемых показателей в натуральном выражении. В 1938—1941 гг. особая забота проявлялась опять-таки о ВПК.

Но к этому была добавлена задача "догнать и перегнать" развитые капиталистические страны по производству продукции на душу населения, получившая название основной экономической задачи СССР.
Большое внимание уделялось территориальному аспекту развития советской экономики и дальнейшему усилению жесткости и директивности в планировании. В невиданных масштабах развернулось строительство промышленных объектов на Востоке страны, таких, как Урало-Кузнецкий угольно-металлургический комбинат, Карагандинский и Черемхов-ский угольные бассейны, "второе Баку" между Волгой и Уралом, и многих других. Советская индустриализация носила чрезвычайный и мобилизационный характер, темпы роста промышленности, конечно, были высокими.

Государство всемерно стимулировало эти темпы, создавая благоприятные условия для ускоренной индустриализации бесплатным финансированием капвложений и поддержанием цен на средства производства на чрезвычайно низком уровне.


Большинство населения страны ничего не знало о ГУЛАГе и массовых арестах, а если и знало, то было убеждено, что речь шла об отдельных врагах народа, которые мешали строить " светлое будущее". В городах царила обстановка трудового энтузиазма. Уровень жизни с середины 30-х годов стал заметно повышаться, и карточная система наконец была отменена.

Определенную роль в экономике страны в период 30-х годов стал играть научно-технический прогресс. Он поощрялся как изнутри — методами планирования, так и извне — при помощи импорта современной техники и технологии. В годы первой пятилетки для стимулирования нововведений в промышленности создавались отраслевые НИИ.

Их число увеличилось с 30 в 1928 г. до 205 в 1931 г., а расходы на промышленные исследования только за 1930 —1932 гг. утроились. Впоследствии число НИИ по отраслям то увеличивалось, то уменьшалось, но во второй половине 30-х годов явно был сделан крен на создание военных НИИ и КБ.
В 30-х годах часто высказывалось мнение, что СССР все может сделать сам, что все свое и лучше, и дешевле, чем привозное. Однако на деле импорт играл большую роль, это особенно относилось к западной технике, технологии и техническому опыту. Так, в 1932 г. за счет импорта на заводах страны было установлено 80% новых машин и оборудования. На импортную технику пришлось почти 15% капвложений за все годы первой пятилетки.

Число концессий за период с 1927 по 1932 г. сократилось с 68 до 24, однако число контрактов о технической помощи возросло с 30 в 1928 г. до 124 в 1931 г. Численность иностранных специалистов, работающих в промышленности и строительстве, увеличилась с 1 тыс. в 1930 г. до 9 тыс. в 1932 г. Поездки за границу советских специалистов за приобретением технического, производственного и управленческого опыта стали обычным явлением. Достаточно масштабно закупалась иностранная техническая литература.


На 30-е годы приходится и становление важнейших отраслей советской тяжелой промышленности, в частности черной металлургии, самолетостроения, тракорной промышленности и др. Параллельно развивался процесс образования населения. Были созданы многие вузы, в том числе крупнейшие университеты и политехникумы.

Ведь совершенно очевидно, что развитие промышленности без адекватно подготовленной рабочей силы невозможно.
В январе 1930 г. в СССР была проведена кредитная реформа. Создан мощный государственный монобанк — единый расчетный, кредитный и эмиссионный центр, а также подчиненные ему отраслевые банки. Все хозяйственные связи между

предприятиями стали осуществляться по безналичному расчету. Коммерческое кредитование предприятий заменили прямым банковским кредитованием всего народного хозяйства. Был введен налог с оборота, ставший вскоре основным источником дохода государственного бюджета.

Появились принудительные займы, стала расти коррупция среди советских чиновников постоянно разбухающего управленческого аппарата.
Особый случай в этом социалистическом угаре представляло сельское хозяйство. Отрасль, насчитывающая 25 млн крестьянских хозяйств, никак не вписывалась в иерархию командно-распределительной модели, в концепцию единой фабрики, поэтому подверглась насильственной трансформации в колхозно-совхозную систему, точнее, в систему аграрных фабрик, которыми уже можно было управлять и которые в соответствии с плановым заданием должны были гарантированно отдавать значительную часть своей продукции государству. По существу речь шла о возрождении продразверстки.

В этом и состояла суть насильственной сталинской коллективизации.
О характере возникших экономических отношений вокруг созданных аграрных фабрик много лет спустя хорошо напишет российский экономист Г. Лисичкин: Такие категории товарного производства, как деньги, цена, торговля, кредит, спрос и предложение, на экономику совхозов не оказывают сейчас существенного влияния, хотя внешне, формально все это сохранено... Совхоз ничего не покупает и не продает... В совхозах не принято говорить: "продал зерно, мясо". "Сдал" — вот слово, которое точно отражает характер отчуждения совхозной продукции.

Даже цены здесь называются не "продажными" или "закупочными", а "сдаточными"1.
Все, что говорится в этой цитате о совхозах, в полной мере относится и к колхозам, которые в скором времени, так же как и совхозы, почти сплошь стали убыточными, а социалистическое сельское хозяйство стало жить за счет промышленности.
1 Лисичкин Г. Тернистый путь к изобилию. М., 1994. С. 27.
Коллективизация была неразрывно связана с политикой раскулачивания, уничтожения зажиточной, наиболее производительной и эффективной части крестьянства — кулачества. Были изгнаны со свой земли и отправлены в ГУЛАГ и на поселение миллионы людей.

Крестьянство дало отпор насильственной коллективизации, ведущей к его уничтожению, стало резать скот, возникли волнения и беспорядки. В ответ на это Сталин организовал в 1932—1933 гг.



Содержание раздела