Итак, рабочий день есть не постоянная, а переменная величина. Правда, одна из его частей определяется рабочим временем, необходимым для постоянного воспроизводства самого рабочего, но его общая величина изменяется вместе с длиной, или продолжительностью, прибавочного труда. Поэтому рабочий
65
день может быть определен, но сам по себе он неопределенная величина.
Хотя, таким образом, рабочий день есть не устойчивая, а текучая величина, все же, с другой стороны, он может изменяться лишь в известных границах. Однако минимальные пределы его не могут быть определены. Правда, если мы предположим, что линия bс, служащая продолжением линии ab, или прибавочный труд = 0, то мы получим минимальную границу, а именно ту часть дня, которую рабочий необходимо должен работать для поддержания собственного существования. Но при капиталистическом способе производства необходимый труд всегда составляет лишь часть его рабочего дня, т.е. рабочий день никогда не может сократиться до этого минимума.
Зато у рабочего дня есть максимальная граница. Он не может быть продлен за известный предел. Эта максимальная граница определяется двояко. Во-первых, физическим пределом рабочей силы.
Человек может расходовать в продолжение суток, естественная продолжительность которых равна 24 часам, лишь определенное количество жизненной силы. Так, лошадь может работать изо дня в день лишь по 8 часов. В продолжение одной части суток сила должна отдыхать, спать, в продолжение другой части суток человек должен удовлетворять другие физические потребности питаться, поддерживать чистоту, одеваться и т.д. Кроме этих чисто физических границ удлинение рабочего дня наталкивается на границы морального свойства: рабочему необходимо время для удовлетворения интеллектуальных и социальных потребностей, объем, и количество которых определяется общим состоянием культуры.
Поэтому изменения рабочего дня совершаются в пределах физических и социальных границ. Но как те, так и другие границы весьма растяжимого свойства и открывают самые широкие возможности. Так, например, мы встречаем рабочий день в 8, 10, 12, 14, 16, 18 часов, т.е. самой различной длины.
Капиталист купил рабочую силу по ее дневной стоимости. Ему принадлежит ее потребительная стоимость в течение одного рабочего дня. Он приобрел, таким образом, право заставить рабочего работать на него в продолжение одного рабочего дня. Но что такое рабочий день? Во всяком случае это нечто меньшее, чем естественный день жизни.
На сколько? У капиталиста свой собственный взгляд... на необходимую границу рабочего дня. Как капиталист, он представляет собой лишь персонифицированный капитал.
Его душа душа капитала. Но у капи-
66
тала одно-единственное жизненное стремление стремление возрастать, создавать прибавочную стоимость, впитывать своей постоянной частью, средствами производства, возможно большую массу прибавочного труда. Капитал это мертвый труд, который, как вампир, оживает лишь тогда, когда всасывает живой труд и живет тем полнее, чем больше живого труда он поглощает. Время, в продолжение которого рабочий работает, есть то время, в продолжение которого капиталист потребляет купленную им рабочую силу.
Если рабочий потребляет свое рабочее время на самого себя, то он обкрадывает капиталиста.
Итак, капиталист ссылается на закон товарного обмена. Как и всякий другой покупатель, он старается извлечь возможно большую пользу из потребительной стоимости своего товара. Но вдруг раздается голос рабочего, который до сих пор заглушался шумом и грохотом... процесса производства.
Товар, который я тебе продал, отличается от остальной товарной черни тем, что его потребление создает стоимость, и притом большую стоимость, чем стоит он сам. Потому-то ты и купил его. То, что для тебя является возрастанием капитала, для меня есть излишнее расходование рабочей силы.
Мы с тобой знаем на рынке лишь один закон: закон обмена товаров. Потребление товара принадлежит не продавцу, который отчуждает товар, а покупателю, который приобретает его. Поэтому тебе принадлежит потребление моей дневной рабочей силы. Но при помощи той цены, за которую я каждый день продаю рабочую силу, я должен ежедневно воспроизводить ее, чтобы потом снова можно было ее продавать.
Не говоря уже о естественном изнашивании вследствие старости и т.д., у меня должна быть возможность работать завтра при том же нормальном состоянии силы, здоровья и свежести, как сегодня. Ты постоянно проповедуешь мне евангелие бережливости и воздержания. Хорошо. Я хочу, подобно разумному, бережливому хозяину, сохранить свое единственное достояние рабочую силу и воздержаться от всякой безумной растраты ее. Я буду ежедневно приводить ее в текучее состояние, превращать в движение, в труд лишь в той мере, в какой это не вредит нормальной продолжительности ее существования и ее нормальному развитию.
Безмерным удлинением рабочего дня ты можешь в один день привести в движение большое количество моей рабочей силы, чем я мог бы восстановить в три дня. То, что ты таким образом выигрываешь на труде, я теряю на субстанции труда. Пользование моей рабочей силой и расхищение ее это совер-
67
шенно различные вещи. Если средний период, в продолжение которого средний рабочий может жить при разумных размерах труда, составляет 30 лет, то стоимость моей рабочей силы, которую ты мне уплачиваешь изо дня в день,
Ты оплачиваешь мне однодневную рабочую силу, хотя потребляешь трехдневную. Это противно нашему договору и закону товарообмена. Итак, я требую рабочего дня нормальной продолжительности и требую его, взывая не к твоему сердцу, так как в денежных делах сердце молчит. Ты можешь быть образцовым гражданином, даже членом общества покровительства животным и вдобавок пользоваться репутацией святости, но у той вещи, которую ты представляешь по отношению ко мне, нет сердца в груди.
Если кажется, что в ней что-то бьется, так это просто биение моего собственного сердца. Я требую нормального рабочего дня, потому что, как всякий другой продавец, я требую стоимости моего товара.
Мы видим, что если не считать весьма растяжимых границ рабочего дня, то природа товарного обмена сама не устанавливает никаких границ для рабочего дня, а следовательно и для прибавочного труда. Капиталист осуществляет свое право покупателя, когда стремится по возможности удлинить рабочий день и, если возможно, сделать два рабочих дня из одного. С другой стороны, специфическая природа продаваемого товара обусловливает предел потребления его покупателем, и рабочий осуществляет свое право продавца, когда стремится ограничить рабочий день определенной нормальной величиной. Следовательно, здесь получается антиномия, право противопоставляется праву, причем оба они в равной мере санкционируются законом товарообмена. При столкновении двух равных прав решает сила.
Таким образом, в истории капиталистического производства нормирование рабочего дня выступает как борьба за пределы рабочего дня, борьба между совокупным капиталистом, т.е. классом капиталистов, и совокупным рабочим, т.е. рабочим классом.
(Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 242246)
68
IV. НЕОКЛАССИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
В последней трети XIX в. в противовес школе английских классиков возникло неоклассическое (греч. neos новый) направление, продвинувшее экономическую теорию вперед. Оно обладало рядом отличительных черт.
Во-первых, неоклассики преодолели ограниченность классического учения о товаре и рыночной цене. Как известно, классическая политическая экономия не изучала поведение на рынке потребителей товарных благ и поэтому не создало целостного учения о рыночной системе ведения хозяйства. Этот пробел по-своему восполнила австрийская школа политической экономии, разработавшая концепцию предельной полезности материальных благ.
Английские классики считали решающей сферой экономики производство. Соответственно этому полагали, что рыночные цены определяются предложением благ со стороны товаропроизводителей. Австрийские экономисты, наоборот, главную роль в хозяйственном развитии приписывали рынку и первенство в установлении цен отводили спросу покупателей.
Изучая этот спрос, они впервые сформулировали психологические законы массового поведения потребителей рыночных благ.
Во-вторых, пересмотром классического наследия занялся и основоположник американской политической экономии Джон Бейтс Кларк. Концепцию предельной полезности потребительских благ он дополнил теорией предельной производительности труда и капитала. И прямо противопоставил свою теорию классическому учению о прибавочной стоимости и эксплуатации рабочего класса при капитализме.
Как полагал Дж. Б. Кларк, центральное место в экономической теории занимает проблема распределения общественного продукта. Это распределение осуществляется в соответствии с вкладом каждого из равноценных факторов производства (труда, капитала и земли).