В расчет берется только величина спроса.


Вне всякого сомнения, сильный и безжалостный полицейский аппарат способен воплотить эти постановления в жизнь.
Имея дело с выбором потребителей, мы не спрашиваем, какие мотивы побуждают человека покупать а и не покупать b. Мы просто исследуем, какие последствия для установления рыночных цен, а в связи с этим и для производства, имеет конкретное поведение потребителей. Эти последствия не зависят от соображений, заставляющих индивидов покупать а или не покупать b; они зависят только от совершения реальных покупок или воздержания от совершения покупок. Для определения цен на противогазы не имеет значения, покупают ли их люди по собственной воле или государство заставляет каждого иметь противогаз.

В расчет берется только величина спроса.

Государства, которые стремятся сохранить внешнюю видимость свободы, даже когда урезают свободу, прячут прямое вмешательство в потребление под покровом вмешательства в производство. Цель американского сухого закона состояла в том, чтобы помешать отдельным жителям страны пить алкогольные напитки. Но закон лицемерно не сделал незаконным сам процесс распивания и не наказывал за него. Он просто запретил производство, продажу и транспортировку опьяняющих напитков, деловые сделки, которые предшествуют акту выпивки.

Идея состояла в том, что люди предаются пороку пьянства только потому, что их убеждают беспринципные коммерсанты. Однако очевидно, что целью было посягательство на свободу индивидов тратить свои доллары и наслаждаться жизнью на свой лад. Ограничения, наложенные на экономическую деятельность, служили лишь средством достижения конечной цели.

Проблемы, связанные с прямым вмешательством государства в потребление, не являются каталлактическими проблемами. Они выходят далеко за рамки каталлактики и затрагивают фундаментальные вопросы человеческой жизни и социальной организации. Если правда, что власть государства от Бога и Провидение предоставило ему право действовать в качестве опекуна невежественного и глупого населения, тогда, безусловно, в его задачу входит регламентация всех аспектов поведения подданных. Ниспосланный Богом правитель лучше знает, что хорошо для тех, кто находится на его попечении, чем они сами.

В его обязанности входит ограждать их от вреда, который они могут навлечь на себя, если будут предоставлены сами себе.

Самозваные прагматики не способны осознать колоссальной важности косвенно выражаемых принципов. Они утверждают, что не желают подходить к проблеме, по их мнению, с философской или академической точки зрения. Мол, их подход определяется исключительно практическими соображениями. Фактом является то, говорят эти прагматики, что некоторые люди наносят вред себе и своим невинным семьям, употребляя наркотические вещества. Только доктринеры могут быть настолько догматичны, чтобы возражать против государственного регулирования оборота наркотиков.

Полезный эффект от этого неоспорим.

Однако этот случай не так прост. Опиум и морфий, безусловно, являются опасными, вызывающими привыкание лекарствами. Но если принимается принцип, что в обязанности государства входит защита индивидов от их собственной глупости, то нельзя выдвинуть никаких серьезных возражений против дальнейших посягательств. Сильные аргументы можно привести в пользу запрещения алкоголя и никотина.

И зачем ограничивать благосклонную предусмотрительность государства защитой только тела индивида? Разве не может человек причинить своему разуму и душе гораздо больший вред, чем любые телесные болезни? Почему бы не предохранить его от чтения плохих книг, от просмотра плохих пьес, от любования плохой живописью и скульптурой, от слушания плохой музыки?

Зло, причиняемое плохой идеологией, разумеется, гораздо губительнее как для индивида, так и для общества в целом, чем наркотики.

Эти страхи не просто воображаемые видения напуганных одиноких доктринеров. Факт в том, что ни одно патерналистское государство, античное или современное, не избежало регламентирования мыслей, взглядов и мнений своих подданных. Если кто-то упраздняет свободу человека определять свое потребление, то он отнимает все свободы. Наивные защитники государственного вмешательства в потребление обманывают сами себя, когда игнорируют то, что они презрительно называют философскими аспектами проблемы.



Они невольно поддерживают аргументы цензуры, инквизиции, религиозной нетерпимости и преследования несогласных.

Изучая каталлактику интервенционизма, мы не обсуждаем политические последствия прямого государственного вмешательства в потребление граждан. Мы занимаемся только теми актами вмешательства, которые ставят своей целью заставить предпринимателей и капиталистов использовать факторы производства иначе, чем они сделали бы это, если бы просто подчинились диктату рынка. Делая это, мы, не становясь ни на какую предвзятую точку зрения, не задаемся вопросом, хорошее это вмешательство или плохое.

Мы просто спрашиваем, способно ли оно достичь тех целей, которые ставят те, кто отстаивает его, и прибегаем к его помощи.


Коррупция

Анализ интервенционизма будет неполным, если не обратиться к феномену коррупции.

Вряд ли существуют какие-либо виды вмешательства государства в рыночный процесс, которые с точки зрения тех граждан, кого они затрагивают, нельзя было бы квалифицировать ни как конфискации, ни как подарки. Как правило, один индивид или группа индивидов обогащается за счет других индивидов или группы индивидов. А очень часто вред, причиняемый некоторым людям, не соответствует никаким преимуществам для других людей.

Не существует справедливого и честного метода реализации огромной власти, которую интервенционизм вкладывает в руки законодательных и исполнительных органов. Защитники интервенционизма претендуют на то, чтобы заменить, как они утверждают, социально вредные последствия частной собственности и закрепленных законом имущественных прав неограниченной свободой действий мудрого и бескорыстного законодателя и его добросовестных и неутомимых слуг бюрократов. На их взгляд, простой человек беспомощное дитя, крайне нуждающееся в отеческом попечении, чтобы защитить его от ловких проделок разного рода жуликов. Они отвергают все традиционные понятия закона и законности во имя более высокой и благородной идеи справедливости.

Все, что защитники интервенционизма делают, является правильным, потому что ущемляет интересы тех, кто эгоистично хочет сохранить для себя то, что с точки зрения этой высшей концепции справедливости должно принадлежать другим. Понятия эгоизма и бескорыстности, используемые в этом рассуждении, являются внутренне противоречивыми и бесполезными. Как отмечалось выше, любое действие направлено на достижение состояния дел, которое больше устраивает действующего субъекта по сравнению с состоянием, которое существовало бы, если бы этого действия не было. В этом смысле любое действие должно квалифицироваться как эгоистичное.

Человек, подающий милостыню голодным детям, делает это либо потому что ценит свое удовлетворение, ожидаемое от этого дара, выше, чем любое иное удовлетворение, которое он может купить, израсходовав эту сумму денег, либо он надеется быть вознагражденным в загробной жизни. В этом смысле политик всегда эгоистичен, не важно, поддерживает он популярную программу, чтобы занять должность, или твердо придерживается своих собственных непопулярных убеждений и тем самым лишает себя выгод, которые он мог бы получить, измени он им.

В терминологии антикапитализма слова эгоистичный и бескорыстный применяются для классификации людей с точки зрения теории, которая считает равенство богатства и доходов единственным естественным и справедливым состоянием общественной жизни, которая клеймит тех, кто имеет или зарабатывает в среднем больше других, как эксплуататоров, и которая порицает предпринимательскую деятельность как вредную для общего блага. Заниматься коммерческой деятельностью, непосредственно зависеть от одобрения или неодобрения своей деятельности потребителями, добиваться покровительства покупателей и зарабатывать прибыль, если тебе удалось удовлетворить их лучше, чем твоим конкурентам, с точки зрения бюрократической идеологии эгоистично и постыдно. Бескорыстными и благородными считаются только те, кто включен в платежную ведомость государства.

К сожалению, должностные лица и их аппарат далеко не ангелы. Они очень скоро узнают, что для коммерсантов их решения означают либо значительные убытки, либо иногда значительные прибыли. Безусловно, существуют бюрократы, которые не берут взяток; однако другие стремятся воспользоваться любой безопасной возможностью войти в долю с теми, кому выгодны их решения.

Во многих сферах управления интервенционистскими мероприятиями фаворитизма просто-напросто невозможно избежать. Возьмите, к примеру, случай экспортных и импортных лицензий. Такая лицензия имеет для ее получателя определенную денежную ценность. Кому государство должно предоставить лицензию, а кому в ней отказать?

Не существует никакого нейтрального или объективного критерия, чтобы сделать решение беспристрастным и свободным от фаворитизма.Переходят ли деньги из рук в руки, по ходу дела не столь важно. Столь же постыден факт, когда лицензии отдаются тем, кто оказал и ожидается, что окажет, взаимные ценные услуги (например, отдаст свои голоса) людям, от которых зависит решение.

Коррупция является постоянным спутником интервенционизма. Изучение связанных с этим проблем можно оставить историкам и юристам[Сегодня принято защищать коммунистические революции, обвиняя подвергшиеся нападению некоммунистические государства в коррупции. Таким образом пытаются оправдать поддержку, оказанную частью американской прессы и некоторыми представителями американского пра- вительства сначала китайским коммунистам, а затем кубинским, когда те называли коррум- пированным режим Чан Кайши, а позднее Батисты.

Но с этой точки зрения представляется оправданной коммунистическая революция против любого государства, которое не в полной мере привержено политике laissez faire.].

XXVIII. ВМЕШАТЕЛЬСТВО ПОСРЕДСТВОМ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ

1. Нейтральный налог

Поддержание в работоспособном состоянии общественного аппарата сдерживания и принуждения требует затрат труда и товаров. При либеральной системе правления эти затраты малы по сравнению с суммой доходов индивидов. Чем больше расходы государства в этой сфере деятельности, тем больше увеличивается его бюджет.

Если государство само владеет и управляет заводами, фермами, лесами и шахтами, оно может подумать о том, чтобы покрыть часть или все свои финансовые потребности из заработанных процентов и прибыли. Но государственное управление коммерческими предприятиями, как правило, настолько неэффективно, что приводит скорее к убыткам, нежели к прибыли. Государства должны прибегать к помощи налогообложения, т.е. они должны собрать доходы путем принуждения подданных к отказу от части их богатства и доходов.

Нейтральный режим налогообложения мыслится как не отклоняющий функционирование рынка от траектории, по которой он бы двигался в отсутствие налогообложения. Однако авторы обширной литературы по проблемам налогообложения, так же как и авторы политики государств, едва ли когда-либо задумывались о проблеме нейтрального налога. Они скорее стремились найти справедливый налог.

Нейтральный налог оказывал бы влияние на положение граждан только в той степени, насколько это определяется тем фактом, что часть имеющегося труда и материальных благ поглощается государственным аппаратом. В идеальной конструкции равномерно функционирующей экономики государство непрерывно взимает налоги и расходует всю собранную сумму, не больше и не меньше, на оплату издержек, связанных с деятельностью государственных чиновников.



Содержание раздела