Правила игры видоизменились.


К началу 1980-х годов «дилемма узника» легла в основу лабораторной игры под названием «Ультиматум», работающей

следующим образом. Двум игрокам, имена которых остаются неизвестными друг другу, дается единственная попытка разделить между собой определенную сумму денег. Игрок 1 (назовем его Анника) получает 20 долларов.

Помимо этого ей дается распоряжение предложить любую сумму (от 0 до 20 долларов) игроку 2 (назовем его Зельда). Зельда должна принять решение о том, согласиться ли с предложением Анники или отказаться от него. В случае согласия деньги делятся в соответствии с предложением Анники.

Однако при ее отказе оба игрока остаются ни с чем. Оба игрока знают эти правила до начала игры.
С точки зрения экономиста стратегия является вполне очевидной. Поскольку даже небольшая сумма имеет большую ценность, чем ноль, Зельде следует принять любое предложение — соответственно, Анни-ке имеет смысл предложить ей один цент и оставить себе остающиеся 19,99 доллара.
Но к черту умозаключения экономистов! Нормальные люди играют в эту игру совершенно по-другому. Обычно игроки в роли Зель-ды отказываются от предложений, по которым им достается меньше 3 долларов. Они настолько возмущены оскорбительной подачкой, что готовы заплатить еще большую цену за то, чтобы иметь возможность высказать свое возмущение.

Стоит отметить, что такие подачки предлагаются достаточно редко. В среднем игроки в роли Анники предлагают Зельдам больше 6 долларов. С учетом правил игры столь щедрое предложение должно бы снять все возражения.

Но даже в этих условиях дар в 6 долларов (почти треть всей суммы) представляется щедрым подарком.
Не в этом ли и заключается альтруизм?
Возможно, но, скорее всего, нет. Игрок в «Ультиматум», делающий щедрое предложение, может получить кое-что в ответ (возможность избежать отказа). Как и в реальном мире, щедрое на первый взгляд поведение игроков в «Ультиматуме» обусловлено потенциально эгоистичными мотивами.

У игры существует новый и еще более затейливый вариант, носящий название «Диктатор».

Как и прежде, некая небольшая сумма денег должна быть распределена между двумя игроками. Однако в этом случае решение принимается лишь одним из игроков (отсюда происходит название игры: диктатор — это единственный человек, чье мнение имеет значение).
Первоначальный эксперимент с игрой «Диктатор» строился так. Анника получала 20 долларов. Ей говорили, что она может разделить деньги с некоей анонимной Зельдой одним из двух способов: 1) поровну, то есть каждый из игроков получал бы по 10 долларов; 2) Анника оставляла себе 18 долларов и давала Зельде лишь 2.
Игра «Диктатор» была крайне проста и поэтому прекрасна. Поскольку решение в этой игре принималось всего один раз, то казалось, что вследствие этого возможно избавиться от множества факторов, усложняющих оценку альтруизма в реальном мире. Щедрость не могла поощряться, а эгоизм не наказывался, так как второй игрок (который не был диктатором) не имел возможности наказать диктатора в случае, если тот вел себя слишком эгоистично. А анонимность игроков позволяла исключить из игры любые чувства, которые дающая сторона могла испытывать по отношению к принимающей. Если взять типичного американца, то он испытывает различные чувства по отношению к жертвам урагана «Катри-на», землетрясения в Китае и засухи в Африке.

Скорее всего, он будет испытывать разные чувства по отношению к жертвам урагана и к жертвам ВИЧ-инфекции.
Поэтому игра «Диктатор», как нам кажется, позволит проникнуть в самую сердцевину наших альтруистических импульсов. Как же в нее играть? Представьте себе, что вы диктатор, разрывающийся между двумя решениями: отдать другой стороне половину ваших 20 долларов или всего лишь 2 доллара.
Велика вероятность, что вы... разделите деньги поровну. Именно это проделали при первом проведении игры «Диктатор» трое из четырех участников. Удивительно!
Игры «Диктатор» и «Ультиматум» позволяли выявлять столь поразительные результаты, что в самом скором времени они стали чрезвычайно популярны в научном сообществе.

Эти игры проводились сотни раз со множеством вариаций и дополнительных условий. В них играли не только экономисты, но и психологи, социологи и антропологи. В ходе знакового исследования, результаты которого были описаны в книге «РоипСаг.юп5 оГ Нитап 5оааИг.у», группа выдающихся ученых путешествовала по всему миру с целью изучения альтруизма в пятнадцати небольших сообществах.



Среди этих сообществ были танзанийские охотники и собиратели, индейцы парагвайского племени аче, а также монголы и казахи, живущие в западной Монголии.


Как оказалось, место проведения эксперимента было не так важно. Люди были готовы делиться всюду: и в западной Монголии, и в южных районах Чикаго. К настоящему времени правила игры видоизменились.

Теперь диктатор может отдавать любую сумму (от 0 до 20 долларов), то есть он больше не ограничен двумя вариантами (2 или 10 долларов). В этих условиях люди обычно отдавали около 4 долларов (или 20 процентов имевшейся у них суммы).
Вывод предельно прост и однозначен: склонность к альтруизму является совершенно естественной для человека. Это заключение приятно нашему уху — хотя бы потому, что в этом случае соседи Китти Дженовезе выглядят не нормальными и похожими на нас людьми, а какой-то ужасной аномалией. К тому же это заключение потрясло устои традиционной экономики. «На протяжении последнего десятилетия, — заявляет книга "РоипСаг.юп5 оГ Нитап 5оааИг.у", — исследования в области экспериментальной экономики достаточно наглядно фальсифицировали традиционное описание нас как Ното есопот1сиз».
Неэкономистов можно простить за нотки торжества и удовлетворения, звучащие в подобных заявлениях. Ното есопот1сиз, этот сверхрациональный и интересующийся только собой субъект, которого ученые мрачно изучали на протяжении столетий, умер (если допустить, что он вообще когда-либо существовал). Аллилуйя!
Если для экономистов возникновение новой парадигмы — Ното аНги/зИсиз — стало плохой новостью, то всем остальным она понравилась. Особые причины для радости были у людей и организаций,

занимающихся филантропией и решением проблем, связанных с различного рода бедствиями. Но дело этим не ограничивалось. Множество людей — начиная от высокопоставленных руководителей государств и заканчивая родителями, стремящимися вырастить социально активного ребенка, — могли найти источник вдохновения в выводах, сделанных благодаря игре «Диктатор».

Если для людей естественно быть альтруистами, то общество может полагаться на человеческий альтруизм при решении даже самых неприятных проблем.
Давайте рассмотрим пример трансплантации органов12. Первая успешная операция по пересадке почки была произведена в 1954 году. Для непосвященных это выглядело настоящим волшебством: человек, страдавший от болезни почек, не умирал от нее, а продолжал жить за счет «запчасти», внедренной в его организм.
Откуда же могла появиться эта почка на замену? Наиболее удобными донорами служили свежие трупы — например, жертвы автомобильных аварий или других несчастных случаев, в результате которых не происходило повреждения внутренних органов. Тот факт, что смерть одного человека спасала жизнь другого, делал эту операцию еще более чудесной в глазах аудитории.
Однако со временем трансплантация пала жертвой своего собственного успеха. Обычный поток трупов не способен соответствовать спросу на органы. В Соединенных Штатах количество смертей в автомобильных авариях снижалось, что было отличной новостью для водителей, но ужасной — для пациентов, терпеливо ожидавших появления почки, способной спасти их жизнь. (Количество смертей в результате аварий на мотоциклах продолжало расти, не в последнюю очередь из-за того, что простодушные руководители некоторых штатов позволяли мотоциклистам — или «донорциклистам», как их назвали бы трансплантологи, — ездить без шлемов13.) Некоторые страны Европы приняли законы о «предполагаемом согласии»: вместо того чтобы просить людей пожертвовать свои органы на пользу общества в случае смерти, государство дало себе право самостоятельно забирать требующиеся органы у погибшего в случае, если его родственники прямо

не выразили свое несогласие с этим14. Но даже эти условия не обеспечивали достаточного количества органов.
К счастью, трупы являются не единственным источником органов. Мы рождаемся с двумя почками, но для жизни нам достаточно одной.
Вторая почка является приятным историческим рудиментом. Иными словами, живой донор может пожертвовать свою почку для того, чтобы кого-то спасти, и после этого вести нормальную жизнь. Ну разве это не альтруизм?
Известно множество историй о том, как один супруг отдает другому свою почку, как братья выручают сестер, как дети спасают пожилых родителей. Известны даже случаи, когда этот дар делали спортсмены своим давним товарищам по команде. Но что если бы вы были на грани смерти, а у вас не было друга или родственника, готового отдать вам свою почку?
Одна страна (Иран) была настолько обеспокоена нехваткой почек, что начала реализовывать программу, которую во многих других странах назвали бы варварской. Она чем-то напоминала самые сокровенные мечты некоторых экономистов, опьяненных верой в Ното есопот1сиз: иранское правительство собиралось платить людям, готовым отдать свою почку, примерно по 1200 долларов; кроме того, некоторая сумма доплачивалась реципиентом почки15.



Содержание раздела