Никто из них не употреблял наркотики.


р\трасЬ птрасЬ
Во время проведения Венкатешем исследования проституцией в Уэст-Пуллмане заправляли шесть сутенеров, и он лично знал каждого из них. Все они были мужчинами. В былые времена сутенерами во всех, даже самых бедных районах Чикаго были женщины. Но постепенно их

место заняли мужчины, привлеченные высокими заработками, — вот вам еще один пример развития процесса, в результате которого мужчины начали постепенно зарабатывать больше женщин.
Возраст этих шести сутенеров колебался от тридцати до сорока пяти лет. По словам Венкатеша, дела у них шли неплохо и каждый из них зарабатывал примерно по 50 тысяч долларов в год. У некоторых из них была и легальная работа (механика или менеджера магазина), и большинство из них владели домами, в которых они жили.

Никто из них не употреблял наркотики.
Одна из наиболее важных частей их работы состояла в переговорах с полицией. Венкатешу удалось выяснить, что сутенеры имели хорошие рабочие контакты с ней, особенно с полицейским по имени Чарльз. Поначалу Чарльз пугал и арестовывал проституток.

Однако это давало побочный эффект. «Когда ты арестовываешь проститутку, моментально вспыхивает драка между претендентками на ее место, — говорит Венкатеш, — а насилие гораздо хуже занятий проституцией».
Поэтому Чарльз пошел на некоторые компромиссы. Проститутки согласились не заходить в парки в те часы, когда там играют дети, и по возможности одеваться и вести себя прилично. В обмен на это полиция оставила проституток в покое и, что еще более важно, перестала их арестовывать.

В период проведения исследования был зафиксирован всего один официальный случай ареста проститутки в районе, контролировавшемся сутенерами. Из всех преимуществ работы с сутенером гарантия «иммунитета» от ареста представляется одним из самых важных.
Но для того чтобы не попасть в тюрьму, совершенно необязательно пользоваться услугами сутенера. Типичная проститутка в Чикаго успеет поучаствовать примерно в 450 контактах перед тем, как ее арестуют, и лишь один из десяти арестов приводит к тюремному заключению.
Дело не в том, что полиция не знает, где обычно находятся проститутки. И не в том, что полицейское руководство или мэрия города принимает решение о том, чтобы оставить проституток в покое. Скорее

мы имеем дело с наглядным примером того, что экономисты называют проблемой агента и принципала (г.пе рппара1-адеп1: ргоЬ!ет). Именно это происходит в случаях, когда две стороны какого-то мероприятия имеют, по сути, разные стимулы, хотя кажется, что они одинаковы.
В данном случае мы можем представить начальника полиции в качестве принципала, желающего избавиться от уличной проституции. Патрульный полицейский является в этой модели агентом. Возможно, он тоже хочет избавиться от проституции, хотя бы теоретически, однако у него нет достаточных стимулов к тому, чтобы начать арестовывать проституток.

По мнению некоторых полицейских, проститутки могут предложить им нечто лучшее, чем удовольствие от произведенного ареста. Мы имеем в виду секс.
Эта тенденция довольно четко выявилась в исследовании Венка-теша. Около 3 процентов из всех контактов, по которым велась статистика, представляли собой бесплатные сексуальные услуги, оказанные проститутками полицейским.
Эти цифры не врут: уличная проститутка в Чикаго скорее будет заниматься сексом с полицейским, чем подвергнется аресту с его стороны.
Несложно понять, насколько неприятной может быть работа проститутки: женщина деградирует, рискует подцепить неприятное заболевание, а угроза насилия со стороны окружающих вполне реальна.
Хуже всего дела обстоят в Вашингтон-парке — третьем районе, изучавшемся Венкатешем и расположенном примерно в шести милях к северу от Роузленда и Уэст-Пуллмана. Это гораздо более депрессивный район с точки зрения экономики, и чужаки (особенно белые) там практически не появляются. В районе есть четыре центра проституции: два больших жилых дома, пять кварталов, расположенных поодаль от оживленной торговой улицы, а также сам парк размером в 372 акра, спроектированный в 1870-х годах Фредериком Лоу Олмстедом и Кальвером Во.



Проститутки в Вашингтон-парке работают без сутенеров, и их заработок является самым низким среди всех проституток, включенных в исследование Венкатеша. Вы можете подумать, что

женщинам в данной ситуации стоило бы заняться какой-то другой работой. Однако одно из свойств рыночной экономики состоит в том, что цены склонны приближаться к уровню, на котором даже на самую непривлекательную работу находятся свои охотники. И хотя дела у этих женщин обстоят не особенно хорошо, без проституции все было бы еще хуже.



Звучит абсурдно?
Подтверждение этого тезиса можно найти при изучении довольно непривычного источника — многолетней американской традиции, известной как ^атИу геипюп (сбор всей семьи). Каждый год в начале июля, во время празднования Дня независимости, Вашингтон-парк заполняется семьями и другими многолюдными группами, собирающимися вместе для того, чтобы развлечься и перекусить на свежем воздухе. Для некоторых участников таких церемоний поцелуй тетушки Иды в благодарность за принесенный ей стакан лимонада кажется недостаточно возбуждающим. В течение этого периода спрос на услуги проституток в Вашингтон-парке подскакивает до небес.

И проститутки делают то, что делает любой хороший предприниматель: они повышают цены примерно на 30 процентов и работают сверхурочно столько, сколько им позволяют силы.
Интересно, что работа такого рода привлекает работников особого типа — женщин, воздерживающихся от проституции в течение всего года, но начинающих заниматься ею вместо основной работы в течение именно этого периода. У большинства из этих сезонных проституток есть дети и домашнее хозяйство; они не употребляют наркотики. Однако, подобно участникам золотой лихорадки или риелторам во времена подъема отрасли, они видят шанс и хотят воспользоваться им, превратив его в деньги.
На вопрос, вынесенный в название этой главы: «Что общего у проститутки и Санта-Клауса из супермаркета?» — можно дать очевидный ответ: они оба пользуются возможностями для краткосрочной работы, появившейся в результате праздничных пиков спроса.
Мы уже говорили о том, что спрос на услуги проституток в наши дни значительно ниже, чем шестьдесят лет назад (исключая

праздничные всплески), во многом вследствие феминистской революции. Если это кажется вам странным, обратите внимание еще на одну, не столь очевидную группу жертв феминистской революции — школьников.
Традиционно преподаванием в школах занимались женщины. Сто лет назад это была единственная работа для женщин, не связанная с приготовлением еды, уборкой или другой ручной работой (еще одним видом подобной работы была работа нянь, однако преподавание было востребовано значительно больше — на одну няню приходилось шесть учительниц). В то время почти 6 процентов работающих женщин преподавали. Их опережали лишь работницы фабрик (19 процентов), прислуга (16 процентов) и работницы прачечных (6,5 процента)22.

В основном эту работу выполняли женщины, окончившие колледж. По состоянию на 1940 год не менее 55 процентов всех женщин в возрасте около тридцати лет, окончивших колледж, работали учителями23.
Однако позднее у толковых женщин начало появляться больше возможностей для реализации личностного потенциала24. Огромную роль в этом сыграли Закон о равной оплате труда 1963 года и Закон о гражданских правах 1964 года. Помимо этого общество в целом начало по-другому относиться к роли женщин.

По мере того как все больше женщин покидали стены колледжей, они начинали все активнее заниматься работой, в особенности той, которая давала им возможности для безграничного развития: юриспруденцией, медициной, бизнесом, финансами и так далее (незаметную, но важную роль в этом играла возможность вернуться обратно к работе для молодых мам, только что родивших ребенка)25.
Подобные профессии в высококонкурентных областях требовали многого от людей, которые ими занимались, но взамен предлагали высокую оплату, вследствие чего привлекали лучших и наиболее умных женщин. Нет никаких сомнений в том, что, родись эти женщины всего на одно поколение раньше, они стали бы школьными учительницами. Но этого не случилось.

Соответственно, возникла своего рода утечка мозгов из отрасли образования. В 1960 году около 40 процентов учительниц находились в верхней четверти среди всех участников тестов КЗ и

прочих тестов для определения уровня интеллектуального развития, и лишь 8 процентов из них были в нижней четверти. Двадцать лет спустя в верхней четверти оказалось лишь меньше половины учительниц, а их доля в нижней четверти выросла вдвое26. Немаловажно, что зарплаты учителей в этот период продолжали падать по сравнению с другими видами работ. «Качество работы учителей сокращается на протяжении нескольких десятилетий, — заявил в 2000 году директор департамента общественного образования Нью-Йорка, — и никто не хочет обсуждать эту тему».
Мы не хотим сказать, что сейчас в школах невозможно найти отличных учителей. Разумеется, они есть. Но в течение многих лет происходило общее снижение профессионализма учителей и качества преподавания. В период между 1967 и 1980 годами средние оценки по тестам, проводившимся в американских школах, снизились примерно на 1,25 балла.

Исследователь вопросов образования Джон Бишоп назвал это снижение «исторически беспрецедентным» и указал на то, что оно способно серьезно повлиять на общий уровень производительности в стране в XXI веке.



Содержание раздела