ПЕРИОД КУСОЧНОГО РАВНОВЕСИЯ


Демократия и капитализм имеют очень различные взгляды по поводу надлежащего распределения политической власти. Демократия верит в совершенно равное распределение политической власти по принципу «один человек — один голос», тогда как капитализм верит, что экономически приспособленные должны изгонять с рынка неприспособленных — в экономическое небытие. Смысл капиталистической эффективности состоит именно в «выживании наиболее приспособленных» и в неравенстве покупательной способности.

Индивиды и фирмы становятся эффективными ради богатства. Если выразить это в самой резкой форме — капитализм вполне совместим с рабством. Такая система существовала на юге Америки в течение больше двух столетий.

Но демократия с рабством несовместима.
В экономике с быстро растущим неравенством это различие взглядов по поводу надлежащего распределения власти представляет собой огромную линию разлома, который может открыться в любой момент. В демократическокапиталистических обществах власть происходит из двух источников — богатства и политического положения. В течение прошедших двух столетий было два фактора, сделавших возможным сосуществование этих двух систем, основанных на противоположных принципах распределения власти.

Вопервых, всегда возможно было превратить экономическую власть в политическую или, наоборот, политическую власть в экономическую. Как правило, люди, обладавшие одной их них, быстро приобретали и другую. Вовторых, правительства всегда активно использовались для изменения результатов рыночного хозяйства с целью более равномерного распределения доходов по сравнению с тем, какое рынок произвел бы сам по себе. Люди, видевшие, что они проигрывают в рыночной экономике, рассматривали правительство как положительную силу, позволяющую им участвовать в дележе экономических плодов капитализма.

Без этих двух реальностей, вероятно, давно уже произошло бы большое землетрясение вдоль линии разлома между принципами распределения власти, характеризующими демократию и капитализм.
Если смотреть на экономическое уравнение со стороны распределения продукции, то капитализм может превосходно приспособиться и к совершенно равному распределению покупательной способности (где у всех одинаковый доход), и к совершенно неравному распределению (где весь национальный доход принадлежит одному человеку, сверх необходимого для выживания всех остальных). В таких случаях капитализм попросту производил бы различные наборы товаров, чтобы удовлетворить разным вкусам.
Но со стороны производства капитализм порождает большое неравенство доходов и богатства. Двигатель эффективности капитализма — это поиск возможностей нажить в экономике побольше денег. Некоторые их находят, другие нет.

Смысл конкуренции состоит в том чтобы изгнать с рынка других, сведя их доходы к нулю, то есть захватив их возможности заработка. Когда приобретено богатство, умножаются возможности наживать больше денег, поскольку накопленное богатство открывает новые возможности наживы, закрытые без него.
Рассматривая меру распределения человеческих талантов, можно подумать, что рыночная экономика сама по себе произвела бы достаточно равное распределение дохода и богатства, совместимое с демократией. Одна из загадок экономического анализа — это каким образом рыночная экономика производит распределение доходов, столь превосходящее своей шириной распределение всех известных человеческих талантов, поддающихся измерению. Например, распределение IQ (коэффициента умственного развития) очень сжато по сравнению с распределением дохода и богатства.

Верхний один процент популяции имеет 40% общей суммы богатства, но эти люди не имеют ничего сравнимого с 40 процентами общей суммы IQ. Просто не существует индивидов со значениями IQ в тысячу раз выше, чем у других людей (чтобы оказаться в верхнем одном проценте по IQ, достаточно быть лишь на 36% выше среднего) (1).
Если даже начать с равного распределения покупательной споcобности, рыночная экономика быстро превращает равенcтво в неравенcтво. При любом начальном раcпределении товаров и услуг рабочим платят не одно и то же. Людей оплачивают поразному, потому что у них неравные таланты, потому что


они сделали неравные инвестиции в свои квалификации, потому что они неодинаково заинтересованы отдавать свое время и внимание заработку, потому что они начинают с разных позиций (богатыми или бедными), потому что у них неравные возможности (черные против белых, люди со связями против людей без связей) и — что, может быть, важнее всего — потому что им неодинаково везет.
Процесс, порождающий доход, не аддитивен: если у человека есть пятипроцентное преимущество в некоторых двух аспектах потенциала порождения дохода, то это не приводит к 10процентному различию в заработках. Этот процесс скорее мультипликативен. Индивид, превосходящий средние уровни на 10% по двум порождающим доход характеристикам, зарабатывает вчетверо больше человека, имеющего по тем же двум характеристикам лишь пятипроцентное превосходство (10 х 10 = 100 вчетверо больше, чем 5x5 = 25).
Имеется также весьма нелинейное соотношение между талантом и оплатой, как это лучше всего видно по оплате спортсменов. У кого способности ниже уровня, позволяющего человеку стать профессиональным игроком в баскетбол, то есть членом Национальной ассоциации баскетбола, у того заработок равен нулю. При надлежащем уровне таланта минимальный заработок составляет 150 000 долларов (2).

Если измерить разницу в способностях между рядовыми игроками и звездами (в быстроте бега, высоте прыжков, проценте попаданий), то она оказывается очень мала, а различия в заработках — громадны. Небольшие преимущества в талантах позволяют звездам доминировать в игре.
Хотя различия в заработках могут быть огромны, они по своей природе ограничены, поскольку у всех людей ограничено число рабочих часов. Богатство, между тем, не имеет таких ограничений. У него нет верхнего предела.

Богатство может порождать богатство, и этот процесс не ограничен личным временем индивида. Предприниматель может нанять других, чтобы те управляли его богатством. Преимущества соединяются.

Со временем на ничем не ограниченных рынках нарастают неравенства. Люди, нажившие деньги, имеют деньги и связи, чтобы инвестировать их в новые возможности и наживать еще больше денег.
Сверх того, большое богатство происходит отнюдь не от терпеливого процесса сбережения и последующей реинвестиции по рыночным процентам прибыли, как это описывается в учебниках экономики. Индивид, начавший со 100 000 долларов и готовый сберегать и реинвестировать все свои проценты прибылей, при реальной ставке процента, какая существует в последние десять лет (2,2%), через сорок лет будет все еще иметь лишь 238 801 доллар (3).
Билл Гейтс, богатейший человек Америки с состоянием в 15 миллиардов долларов, стал богат вовсе не потому, что копил деньги. Его сделало богатым сочетание везения и таланта. Как и любой другой очень богатый человек в американской истории, он стал богат, потому что ему повезло найти ситуацию или потому что ему везло в пользовании ситуацией, в которой рынки готовы были обращать в капитал его текущие заработки с очень высоким коэффициентом умножения, ввиду их будущего потенциала.

Его компании «Майкрософт» повезло купить некоторую операционную систему для персональных компьютеров у другой, разорившейся компании как раз в то время, когда фирма ИБМ нуждалась в такой системе для своих персональных компьютеров. ИБМ совершила затем одну из величайших экономических ошибок, какие будут описаны в истории компьютеров: вместо того, чтобы написать свою собственную операционную систему, что задержало бы введение персональных компьютеров ИБМ всего на несколько месяцев, но, возможно, надолго сохранило бы рынок за этой фирмой, ИБМ купила у «Майкрософт» на неисключительной основе систему, известную теперь под именем MSDOS. Биллу Гейтсу повезло, что он оказался в надлежащем месте с надлежащим продуктом, но следует также признать, что он был талантлив и сумел воспользоваться представившейся ему возможностью.

Большое богатство требует того и другого.


Капиталистическая экономика в сущности очень похожа на Алису в Стране чудес, где надо очень быстро бежать, чтобы оставаться на месте, — уже предотвращение роста неравенства требует постоянных усилий. История свидетельствует о том, что, поскольку рыночная экономика не выработала экономического равенства, совместимого с демократией, всем демократиям пришлось «вмешаться» в дела рынка с целым рядом программ, имевших целью содействовать равенству и предотвращать рост неравенства (4).
За принудительным общественно финансируемым начальным и средним образованием последовали в девятнадцатом веке дешевые университеты на бесплатно предоставленной им земле. Гомстедакт предоставил землю американцам, желавшим двинуться на Запад, не требуя от них за это платы. Железные дороги регулировались, чтобы помешать их собственникам использовать свое монопольное положение, снижая доходы потребителей из среднего класса. Позднее были введены антитрестовские законы, чтобы помешать другим типам монополистов осуществлять свою рыночную власть. Те и другие были капиталисты, действовавшие по правилам «выживания наиболее приспособленных», которых правительство намеренно ограничивало в применении этих правил.

Затем последовало двадцатое столетие с прогрессивным подоходным налогом — богатые должны были платить больше, чем равную долю государственных расходов; выброшенным с работы было предоставлено страхование от безработицы; слишком старым для работы было предоставлено социальное обеспечение; вдовы и сироты получили финансовую помощь (AFDC). После Второй мировой войны был придуман закон о помощи военнослужащим, предоставивший бесплатное образование целому поколению американских мужчин. В 60е гг. были гражданские права, война с бедностью и система социальных квот (affirmative action) в пользу меньшинств. В 70е гг. были программы медицинского страхования для престарелых (Medicare) и для бедных (Medicaid).

В результате всех этих усилий Соединенные Штаты все еще имеют очень неравное распределение дохода и богатства, но намного более равное распределение покупательной способности, чем если бы эти меры не были проведены.



Содержание раздела