Терапия шизоидов


Еще один пример того, как шизоидные пациенты по-бредовому перерабатывают свое подавленное и страстное стремление к контактам и нежности. Одинокий и замкнутый тридцатилетний мужчина сидел во время концерта возле экстравагантно одетого молодого человека.

Он все время незаметно поглядывал в его сторону и испытывал все возрастающее желание вступить в контакт с этим юношей, заговорить с ним и понравиться ему. Неопытный в общении с людьми и руководимый лишь собственными побуждениями, он стал испытывать все более и более усиливающийся страх - для начала в форме неопределенного беспокойства, которое достигло степени паники, когда он представил себе, что от молодого человека исходит красный круг, в поле действия которого он попал. Это вызвало у него холодный пот и принудило в ужасе бежать из концертного зала. В данном случае хорошо видно, какие подавленные желания контактов, нежности и даже гомосексуальной близости находят шизоиды в намеках окружающих людей, которые об этом даже не догадываются и на которых они проецируют исходящие от них самих представления.

В данном случае истинная ситуация оборачивается (и становится безумной) таким образом, что внутренний страх переносится на внешнюю угрозу, от которой можно спастись только бегством.
Ясно, что при таком лабильном и незащищенном внутреннем и внешнем мире шизоиды пытаются разработать такой образ жизни ("технику жизни"), при котором они никого не могут приблизить к себе, и, стремясь к спокойствию и безмятежности, остаются педантичными, отстраненными и по возможности независимыми. Они проходят через все стадии отстраненности, надменности и отчужденности вплоть до ледяной холодности и бесчувствия, а когда эти защитные меры становятся недостаточными, это приводит к внезапной резкости или взрывной агрессии, которые мы описывали выше.

Окружающие могут оказать им реальную помощь лишь тогда, когда уяснят себе взаимосвязи их поступков и поймут, какая глубинная проблема порождает такой образ поведения.
При терапии шизоидов мы соприкасаемся с пограничной ситуацией, вызывающей угрозу человеческому существованию. У них мы должны учиться тому, что для человека жизненно важно, какие семейные и социальные средовые факторы и в каких масштабах противостоят нашему развитию и, вообще, с каким трудом эти факторы могут быть сглажены и компенсированы. Гениальные люди часто развиваются из подобной личностной основы, проявляя свои чувства в такой тотальной форме недоумения и вопрошания ("In-Frage-gestellt-Seins"), что мы видим, как часто неразличимо тонка граница между гениальностью и психозом.

В любом случае ясно, что если такие личности способны пережить и преодолеть свой страх, они могут достичь высшей степени гуманности и человечности.
Следует еще раз подчеркнуть, что шизоидные расстройства могут иметь различную интенсивность. Когда мы пытаемся выстроить в ряд шизоидные личности от здоровых до больных, от менее тяжелых к более тяжелым расстройствам, то получаем следующую последовательность: легкая затрудненность контактов - повышенная чувствительность - индивидуализм - оригинальность - эгоизм - чудаковатость - странность - аутсайдерство (манера держаться особ няком) - асоциальность - криминальность - психотические расстройства. Мы нередко встречаем среди них лиц с гениальной одаренностью.

Для гениально одаренных шизоидов одиночество и незащищенность играют позитивную роль, так как делают их свободными от традиций и привязанности к прошлому, ограничивающих кругозор тех, кто связан с традициями и опирается на поддержку общества.
Ситуация, в которой оказываются шизоиды, заставляет их получать знания и переходить за границы, в рамках которых остаются респектабельные граждане. Когда их эмоциональная жизнь не обеднена (чего следует ожидать при их сдержанности), шизоиды являются очень дифференцированными сенситивными людьми, питающими глубокую антипатию ко всякой банальности и пошлости.

На самом деле, они могут находиться среди людей только при условии эмоциональной обедненности и холодности. Их отношение к религии носит, большей частью, скептический, даже циничный характер; они остроумно высмеивают "бессмысленность веры", критически относясь к ритуалам, традициям и другой "формалистике".


Они вообще охотно лишают колдовского очарования и разоблачают все, что имеет ореол таинственности, безо всякой почтительности относятся к необыкновенным явлениям, объясняя их с точки зрения современной науки. С полной убежденностью они рационализируют все, что связано с недостатком информации, получаемой органами чувств, так что их суждения не вызывают дискуссии. Однако часто кажется, что эти установки относительно религии и веры являются своеобразной профилактикой разочарований. Они предпочитают не верить, чтобы не разочаровываться, и тайно ожидают "доказательств", которые могли бы их переубедить.

Иногда они получают дьявольское наслаждение от нигилизма и деструктивности, потому что другие разрушили их веру.
Но, стремясь поколебать веру окружающих, они подвергают сомнению собственные установки, быть может желая остаться один на один с собственным неверием. Шизоиды с тяже лыми личностными расстройствами не способны к переживаниям любви и веры и склонны к атеизму. Они часто делают самих себя мерилом всех вещей, доходя до чудовищной надменности и самообожествления.

Если они и обращают свои интересы к внешнему миру, то исключительно для того, чтобы оценить интерес к своей собственной персоне, своей мощи и значительности, рассуждения о которых постепенно заполняют все их сознание.
Некоторые находят в религии не защиту и прибежище, их религиозность не основана на искренней детской доверчивости, но связана с верой в персонального, любящего именно их Бога. Многие допускают предположение о существовании какой-то надперсональной сверхъестественной силы, противостоящей свободной индивидуальности и реализации гуманных целей, которые должен осуществить человек как личность.

Этика и мораль представляются шизоидам весьма сомнительными.
Они считают, что большинство требований, предъявляемых человеку, чрезмерны и вызывают у него чувство вины. В связи с недостаточностью контактов у них отмечается слабая социальная приспособленность; будучи эгоцентриками, они учитывают только собственные интересы и, соответственно, считаются только с ними.

Они придерживаются "морали господина", признавая ее для себя единственно достойной, и полны презрения к тем "слабым личностям", которые связывают свои действия с моральными соображениями, расценивая эти свойства преимущественно как трусость и недостаток мужества.
Сильные шизоидные личности, живущие по своим собственным законам, по принципу "сила (и могущество) в гордом одиночестве", сами оценивают имеющиеся возможности и опасности. Только "сильные духом", как показано в этой главе, могут не только противопоставить себя другим, но и находиться в оппозиции к установившимся в обществе оценкам и суждениям.

Слабые и хрупкие отстраняются от окружающих путем создания своего личного мира, способного обеспечить их всем тем, в чем посторонние не нуждаются.


В некоторых случаях это стремление реализуется в необычной, исключительной привязанности к животным или к неживой природе. Глубокие личностные расстройства часто вызывают деструктивные разрушительные действия, связанные с асоциальностью и отсутствием сомнений при достижении своих целей.
Родители шизоидов и их воспитатели уделяют детям мало тепла; эмоциональные потребности ребенка обеспечиваются ими не в полной мере и без взаимности. Они часто высмеивают эмоциональные проявления ребенка, с легкостью вызывают у ребенка чувство неуверенности, разгадывая и высмеивая их мотивы и наивную психологическую защиту.

Тем самым они толкают шизоидов уже в раннем возрасте к саморефлексии. Это вызывает холодность шизоидов к окружающим, разрушает хрупкую связь с ними, затрудняет реакции, связанные с интуицией и пониманием других, и одновременно поддерживает готовность к тревоге.

Возможность идентификации с любящим их существом (ребенком) настолько уменьшается, что становится недостижимой.
Это особенно больно, ведь в раннем детстве они хорошо относятся к детям, часто проявляя по отношению к ним мягкость и даже нежность. Позднее они скрывают свою симпатию за насмешливой иронией, что травмирует детей, так как для одних это означает, что их любовь потеряла для родителей свою ценность, а для других - что их чувства не принимаются всерьез ("У моего сына появились внезапные порывы нежности", "Моя дочь сегодня так любезна потому, что ей, наверное, что-то от меня нужно").

В основе их личностной структуры, в первую очередь, лежит нежелание вступать в близкий контакт с посторонними. Они интересуются абстрактно-теоретическими проблемами.

Особенно часто среди них встречаются представители точных естественных наук - астрономы, физики, математики и инженеры.
Если речь идет о науках, обслуживающих человека, то это чаще всего те дисциплины, которые не связаны с непосредственным общением, - психологическое тестирование, работа с микроскопом или рентгенаппаратурой, а если речь идет о патологии, то чаще всего это патологическая анатомия.



Содержание раздела