Тоталитаризм источника сообщений


Сын приходского священника Василевский становился маршалом, Королев после рабфака - академиком, Главным конструктором ракет, Гагарин после ремесленного училища - первым космонавтом. Новое "дворянство", номенклатура, честно служило и воевало. Но наступили благополучные 60-е годы, и третье поколение номенклатуры уже сильно отличалось от первых.

Оно в массе своей пришло не из рабфаков и глухих деревень, это были дети начальства. Они обрели сословное сознание и научились отделять свои сословные интересы от интересов общества и государства. С этого момента, кстати, начинается конфликт правящего сословия с официальной идеологией государства. Она всегда накладывает ограничения на аппетиты привилегированного сословия, напоминает о его обязанностях. Так было и в начале века - дворянство было атеистическим. Это особенно красноречиво проявилось в феврале 1917 г. - офицерство практически поголовно было антицерковным.

Однако религия была весьма терпима к барству, и открытого конфликта дворянства с церковью не возникло. Иное дело коммунистическая идеология, она была несовместима с сословными интересами верхушки советского общества. Здесь возникла именно ненависть. Уже в 60-е годы у простого человека, случайно попавшего в компанию бюрократов и партработников, крайнее изумление вызывало то удовольствие, с которым они смаковали антисоветские анекдоты.

Вслед за осознанием своей ненависти началась упорная работа по разрушению коммунистической идеологии. Все, что ей вредило, находило поддержку, Все, что ее укрепляло (в том числе разумная критика), душилось. Это прекрасно видно хотя бы в кадровой политике.

Вполне объяснима и ненависть к Сталину. Он, создатель номенклатурной системы, в то же время применял жестокие методы контроля над нею и ее "взбадривания" - и сам ее ненавидел ("каста проклятая"). После 1953 г. люди сталинского типа не имели уже никакого шанса подняться к руководству.
Заметим, что сначала меньшевики, потом Троцкий и еврокоммунисты, а затем и наши вульгарные марксисты выводили свои антисоветские концепции из того, что якобы номенклатура (бюрократия) превратилась в класс, владеющий собственностью и потому враждебный трудящимся. Это не соответствует действительности. Классы довольно открыты, статус в них не наследуется (сын-балбес может жить на деньги папы-буржуя, но стать умелым предпринимателем по блату не сможет). Поэтому вырождения классовой элиты не происходит.

Еще важнее для нас тот факт, что элита правящего класса является одновременно творцом официальной идеологии и государства. В отличие от сословия, она в принципе не может быть заинтересована в подрыве своей идеологии и государства и служить "пятой колонной" в войне против своей нации. В отличие от сословия, буржуазия не тяготеет к национальной измене.

Советская номенклатура не была классом, она была именно сословием, которое под конец тяготилось своим государством.
Разумеется, и в дворянстве царской России, и в советской номенклатуре были честные люди, которые любили свою Родину и т.д. Но в период упадка уже не они решали дело, они вообще действовали почти как в подполье. В общем, национальная измена советской номенклатуры была потрясающе единодушной.

Было бы очень интересно опубликовать список всех сотрудников аппарата ЦК КПСС последних лет СССР с указанием их нынешней должности и доходов (а также рода занятий их близких родственников). Ведь даже если секретарь ЦК КПСС О.Шенин остается несгибаемым коммунистом, всплывает его родственник Шойгу в ранге влиятельного министра - а это и есть признак сословности.
Омерзение, которое вызывает правящее сословие периода упадка, иррационально и даже неразумно. Черная "Волга" секретаря райкома вызывала злобу, а "мерседес" сопляка-ворюги воспринимается равнодушно, а то и с симпатией. Это именно неразумно, потому что тот секретарь райкома с прагматической точки зрения был все равно лучше ворюги.

Но люди не следуют прагматическим расчетам, от секретаря райкома уже пахло изменой, а от шпаны на иномарках - только перегаром. Сейчас взгляды меняются, но уже создано много необратимостей.


Конечно, если бы не холодная война, то советский строй пережил бы болезнь, и был бы найден близкий русской культуре тип демократии. Но СССР уже не мог уцелеть при номенклатуре образца 80-х годов, заключившей союз с Западом. Недовольство трудящихся было глухим, но устойчивым - на нем можно было паразитировать антисоветским идеологам.

Не было понято предупреждение Ленина рабочим - бороться с советским государством, но в то же время беречь его, как зеницу ока. Убийственным выражением недовольства был бунт интеллигенции - "бессмысленный и беспощадный". Историческая вина интеллигенции в том, что она не сделала усилий, чтобы понять, против чего же она бунтует. Она легко приняла лозунги, подсунутые ей идеологами самой же номенклатуры.

Так интеллигенция начала "целиться в коммунизм, а стрелять в Россию". И до сих пор продолжает стрелять.
Перед нами стоит проблема, которой пока что нет ни в каком другом обществе (лет через сто она встанет и перед Китаем, если он не пойдет по пути оболванивания масс): народ с высоким уровнем образования и культуры, который не рассыпался на индивидов и не принял классового деления, перерос и сословный тип общества. Как его преодолеть? В какой-то мере эта проблема схожа с теми, что столкнулась Россия при выходе из военного коммунизма в 20-е годы и из "мобилизационного социализма" (сталинизма) в 60-е.
Из военного коммунизма вышли через НЭП - чрезвычайно сложную и оригинальную программу (об "отступлении" говорилось для упрощения, это был неизведанный путь вперед). А.А.Богданов взяв как объект изучения военного коммунизма даже не Россию, а более чистый случай - Германию, показал, что это "ублюдочный" хозяйственный уклад потребительского коммунизма как чрезвычайного режима, и что социализм не входит в число его "родителей". И главное для нас положение: военный коммунизм, возникнув в чрезвычайных условиях, после исчезновения породивших ее условий (окончания войны) сам собой не распадается.

Выход из военного коммунизма - особая и сложная задача. В России решить ее было особенно непросто, поскольку очень большую роль играли Советы солдатских депутатов, проникнутые мышлением военного коммунизма. Точно так же, сословное устройство советского общества, возникнув, само собой не исчезало с исчезновением породивших его причин.

Его надо было "демонтировать", и это очень непросто.
В какое же государственное устройство можно "упаковать" такой народ, что не желает ни классов, ни сословий? В 1917 г. наш народ сам задал тип власти - Советы, взявшие за образец прямую демократию сельского схода. Но поднять промышленную страну с таким типом власти было невозможно, нужны были "быстродействующие" централизованные механизмы (партия и номенклатура), а с ними возникли и привилегированные сословия.

Какой же тип государства у нас возможен и желателен?


Пока что простого и хорошего решения этой проблемы нет, есть только наметки. Все они противоречивы, их надо обсуждать в спокойном и рассудительном разговоре. Сложность в том, что мы не знаем, как выйти из этого заколдованного круга: реформа провалилась, и наше общество не раскололось на классы. Так что "правильной" буржуазной, а затем пролетарской революции нам ждать не приходится.

Слава богу, нас не загнали в этот тупик. Если же нам удастся вернуться на путь построения солидарного общества типа советского, то через какое-то время в нем начнет восстанавливаться сословность. История повторится, хотя благодаря полученным урокам можно будет смягчить процесс.

Конечно, после окончательного краха реформ страна окажется в таком же положении, как после гражданской войны в 1921 г. Значит, одно-два поколения нового "дворянства" вынуждено будет работать честно и довольствоваться малым.
Но мы должны думать о проекте в целом, нельзя закладывать в него старые нарывы. А главное, через освоение истории защититься от манипуляции нашим сознанием.
§ 3. Тоталитаризм источника сообщений
Манипуляция возможна только в том случае, если в ходе акции не врывается действительно альтернативное мнение или информация (если оппозиция не выходит за рамки уговоренных нападок на власть, пусть даже самых жестких, она допускается и даже приглашается). И дело здесь не в том, что альтернативная информация бывает достаточна, чтобы пересилить аргументы манипулятора и дать аудитории возможность сделать разумный выбор между позициями. Скорее, что этот независимый голос, даже очень краткое его звучание, производит магический эффект - он снимает наваждение. Рушится построенная манипуляторами обстановка внушения, когда контролируемые им пропагандисты вещают истины, в которых нельзя и усомниться - их надо впитывать. Для этого, конечно, пропагандисты должны обладать авторитетом, но он во многом создается самим манипулятором.

Если в акцию по манипуляции сознанием врывается неподконтрольный голос, эта акция свертывается, даже если на нее затрачены значительные средства, ибо эффект от нее будет обратный.
Это поражает, когда сталкиваешься на практике.



Содержание раздела