Взаимные придирки на протяжении всей жизни


Терапевт: Что еще?
Оксана: Одиночество. Хотя я могу быть с человеком достаточно открытой, тем не менее стремлюсь быть одинокой...
Я хочу решить этот вопрос, потому что мне это мешает, у меня совсем другая цель  создать семью, но неудовлетворенность не дает мне... Человек меня то тем не устраивает, то этим... (Улыбается.)
Терапевт: Вы сказали, что генетически проследили свои страхи. Какие аналогии вы нашли?
Оксана: Либо это был брак по расчету, либо брак по любви, но несчастливый.
Терапевт: Что значит “брак по любви, но несчастливый”?
Оксана: Люди не умели сосуществовать друг с другом, или, по крайней мере, сотрудничать. Взаимные придирки на протяжении всей жизни... Мы с сестрой на этом выросли, и мы не знаем, что такое семья на самом деле.

Для меня раньше было совершенно непонятно, что такое взаимодействие с мужчиной. Потому что у нас дома папа отсутствовал  он вроде есть, а вроде и нет.
И мама была вечно недовольна, и папа тоже вечно недоволен, все такие недовольные... хаос в семье....
Терапевт: А это недовольство в чем проявлялось  в интонациях, в том, что кто-то громко говорил?
Оксана: Да, у меня очень сильное слуховое восприятие, я не выношу крика.
Терапевт: А кто кричал?
Оксана: Мама.
Терапевт: У вас в семье только женщины кричат или иногда и мужчины?
Оксана: Только мама кричала, бабушка не кричала. Бабушка у меня была стержнем семьи, и дедушка под ней ходил и под конец жизни оглох, кстати.
Терапевт: Хотя бабушка не кричала.
Оксана: Да, она не кричала, но он не хотел ее слушать. И ослеп, в придачу ко всему...
Терапевт: Не хотел ее видеть!
Оксана: Да, хотя если смотреть на нашу большую семью целиком, это была самая счастливая пара.
Терапевт: Вы говорите, что проследили несчастливую линию по женской части. А не смотрели ли вы, что происходит в вашей семье по мужской части?
Оксана: По мужской части  уход. У папы это был уход. Либо к друзьям...

В день свадьбы, например, он просто взял и уехал. Он музыкант.
Уехал играть на другой свадьбе. Это был уход в алкоголь.


Не могу сказать, что он пьет, но если немного выпьет, уходит и все. Он далеко где-то...
Терапевт: У вас большой трансовый опыт в семье?
Это скрытая подготовка к тому, чтобы клиентка, при всей своей вербальности, могла бы легче уйти в гипнотическое состояние.
Оксана: Да. Мама у меня уходила в себя, в крики, в одиночество. Мы тоже уходили.

Я с самого детства уходила в себя. Это были книги, была отрешенность от всего мира.
Я росла гадким утенком, да еще в придачу себе на уме.
Терапевт: Из вашего рассказа вырастает дом, в котором много коридоров. В один коридор уходишь  он так далеко ветвится, в другой коридор заходишь  и он ветвится еще дальше. Комнат нет.
Сплошные коридоры, которые куда-то ведут.
Оксана: Да. (Улыбается.) Мне уже скоро тридцать лет, и я не замужем... Хотя много раз приближалась к этому барьеру.
Терапевт (смеется): “К этому барьеру” звучит как к барьеру на дуэли. Уже заготовлены дуэльные пистолеты для брака.
Она во всем стремится к крайностям; сражаться, побеждать или покоряться, убегать, искать чего-то далекого или высокого  в этом есть некий экстремизм. От этого экстремизма  желание концептуализировать, вербализовать, схематизировать, абстрагироваться. И очень мало конкретности и чувственных образов. И поэтому по мере разговора будет нарастать количество телесных образов.

В начале их буду вводить я, а потом усилятся ее собственные телесные ощущения.
Образ дуэльных пистолетов  образ возможной борьбы в браке, и, с другой стороны, одновременно и желание, и нежелание этой борьбы, ощущение того, что если кто-то с кем-то близко сойдется, то обязательно будет борьба. Вопрос о том, насколько близко она позволяет к себе приближаться.
Оксана: Так однажды и случилось. Меня просто принуждали выходить замуж, и я сбежала из дома.
Терапевт: По крайней мере, не для того, чтобы играть на чужой свадьбе.
Оксана: Нет.
Терапевт: А вы сбегаете, как сбежала бы ваша мама или как сбежал бы ваш папа? Или как сбежал бы кто-то другой из родственников?


Что вам нравится больше  уйти в болезнь, оглохнуть, ослепнуть или, наоборот, убежать?
Сама собой вводится идея избегания... Избегание от “здесь-и-сейчас” реальности, от тела, от чувственных переживаний, от чего-то невыразимого словом...
Конечно, вы сбегаете, но куда сбегать? Этот момент покоя, удержания и, наоборот, избегания в дальнейшем появляется по-разному.
Оксана: Я уже уходила... Но потом решила, что я не хочу уходить, в алкоголь тоже не хочу, с друзьями хочу общаться, но уходить к друзьям не хочу, хочу иметь свою жизнь  индивидуальную и счастливую... (Улыбается.)
Терапевт: Может быть, вы колобок? Может быть, вам просто интересно вот так  катиться, катиться...
Оксана: Вы знаете, я хочу путешествовать, но путешествовать не одной...
Терапевт: Но мужчин вы ненавидите, и женщин, похоже, тоже.
Мотив путешествия  смягчение мотива убегания. Хотя это тоже стремление куда-то. Я опять возвращаюсь к вопросу о ненависти к мужчинам. Потому что поиск резких, больших чувств, которые наверняка являются чувствами,  это способ увериться, что у нее вообще есть чувства.

Когда Оксана просто чувствует, она не может ответить на вопрос, есть ли у нее чувства или нет.
Мы двигаемся от этих экстремальных, крайних, словесных проявлений к маленьким переживаниям.
Оксана: На сознательном уровне я их люблю, а вот на бессознательном...
Терапевт: Вы знаете, так трудно иногда отличить, где сознательный уровень кончается, где начинается бессознательный... От чего вы получаете удовольствие?
Оксана: От общения.
Терапевт: С ненавистными людьми?
Она опять мыслит абстракциями, обобщениями. Я говорю на другом, конкретном языке.
И это создает маленькие преграды для такой искусственной манеры говорить. Постепенно я стараюсь привести ее к большей конкретности, чтобы ее ответы были не столь быстры и чтобы она над этим ответом думала и думала не головой, а телом, и чтобы в этом было настоящее ощущение, а не готовый словесный шар.
Оксана: Что значит с ненавистными? Вы же не отдаете себе отчет в ненависти.
Терапевт: Если я правильно понимаю, вы говорите о том, что вам общаться нравится, но когда дистанция общения как-то меняется, скажем, сокращается, вы начинаете больше напрягаться.
Оксана: Вы знаете, просто у меня очень четко выражено понятие жертвы... Я привлекаю мужчин как жертва.
Терапевт (наклоняется к ее руке): У вас длинные ногти? (Улыбается: по-видимому, ногти действительно длинные.) Для жертвы это как раз то, что требуется. (Смеется.) Вы считаете, что вы жертва?
Оксана: Да. Это происходит, когда мое поведение неправильно истолковывается.
Терапевт: Может быть, вы скрытый вампир? Вы жертва, жертва, а потом как вцепитесь...
Я говорю с ней о том, что в ней могут быть обе очень быстро сменяющиеся полярности одного чувства и полярности одного состояния (как, например, пара “вампир  жертва”). Когда я обращаю внимание на ее ногти, это опять обращение к реальности, к телу, к кончикам пальцев. Она смущена.
В ответ на ее утверждение о том, что она жертва, я говорю, что такими ногтями, как у нее, вполне можно кого-то схватить.
Оксана: Думаю, я не вампир...
Терапевт: А вы привлекаете к себе вампиров?
Оксана: Да.
Терапевт: Как жертва?
Оксана: Да.
Терапевт: А как бы вы хотели путешествовать, что бы вы хотели при этом видеть, слышать, чувствовать?
Оксана: Мне очень много рассказывали люди, которые путешествовали...
Терапевт (перебивая): А вы не путешествуете потому, что вам не хочется в транспорте ездить?
Оксана: Потому что я не вижу людей, которые меня привлекают... У меня нет доверия к людям...
Сознательно я настроена на то, чтобы получить это доверие...
Терапевт: Нет, подождите, чтобы путешествовать, нужно иметь доверие к транспорту прежде всего, а не к людям.
Она очень нервозна, у нее высокое дыхание, она легко садится в неудобную позу, говорит высоким голосом... У нее вообще легко образуется напряжение. Тем самым легко образуются страхи.
У нее может легко появиться страх воды, огня, земли, транспорта, парашюта, воздуха, чего угодно. И я это использую.
Может оказаться, что и транспорта она боится, потому что об этом ей “люди рассказывают”. Я перевожу разговор со страхов на уровень “вижу-слышу-чувствую”.
Оксана: Я хочу доверять тому, кто поведет меня по этому пути.
Терапевт: А сами вы никого не хотите повести по этому пути?
Оксана: Я уже водила.
Терапевт: Ну и что?
Оксана: Хорошо все.
Терапевт: В чем тогда проблема? Что мешает путешествовать?
Оксана: Самостоятельно?
Терапевт: Самостоятельно, или с кем-то, кого вы хотите вести...
Оксана: Может быть, мы о разных вещах говорим... У меня вообще консультирование идет очень успешно...
Но так, чтобы я доверилась сама кому-то, чтобы со мной кто-то занялся... У меня нет таких людей...
Я через все прошла сама.



Содержание раздела