Состояние глубокой рефлексии


Дальнейшие эксперименты были проделаны после того, как Хаксли объяснил, что он может входить в состояние глубокой рефлексии просто с помощью недифференцированного понимания, что он должен прореагировать на любой “значимый стимул”. Не информируя его о своих намерениях, я попросил его пробудиться, когда быстро друг за другом последуют три удара карандашом о кресло. Он с готовностью вошел в состояние глубокой рефлексии и, после короткого промедления, я постучал карандашом о стол различным образом, с отчетливыми, но неодинаковыми интервалами. Затем я стукнул один раз, сделал паузу, затем дважды с очень малым интервалом, пауза, еще раз, пауза, четыре раза быстро, пауза, пять раз быстро, пауза. Было испробовано много вариантов, не включающих условный сигнал.

По креслу было ударено с силой четыре раза. Пока не были даны три специфических стука, не было и ответа.

Его пробуждение произошло постепенно с почти немедленным ответом на сигнал Хаксли был спрошен о его субъективном восприятии. Он просто объяснил, что они были идентичны прежним с одним исключением, а именно, что несколько раз он имел смутное чувство, что “что-то происходит”, но он не знал, что именно.

Он не имел представления о том, что происходило.
Хаксли всегда весьма подготовлен к возможности входа в “измененное состояние сознания” и выхода из них. Заметьте, что в обсуждении состояния, которое Хаксли называет глубокой рефлексией, и Хаксли, и Эриксон различают практику нахождения в нормальном состоянии сознания от этого особого с помощью, к примеру, таких описаний:
-как если бы физические действия не являлись интегральной
частью моего мышления....
-никоим образом такая физическая активность не нарушала...
- привел их только как случаи с ним. описанные его женой, но без
какого-либо своего ощущения...
-автоматически, как у машины, движущегося точно и строго...
-просто отбросить все якоря...
-быть полностью вне достижимости для чего-либо...
Одним из паттернов, который объединяет каждое из этих описаний, является то, что в каждом описании нормальное состояние сознания и опыт Пребывания Хаксли в “другом” его состоянии различаются редуцированием или полным отсутствием кинестетических ощущений. Если вы проанализируете по тексту этой статьи описания, данные Хаксли в нормальном состоянии его нормального восприятия мира, вы обнаружите явное предпочтение со стороны Хаксли кинестетических предикатов, то есть глаголов, прилагательных и наречий, которые основаны (или предполагаются как основанные) на кинестетической системе репрезентации.

Другими словами, наиболее ценной репрезентативной системой для Хаксли является кинестетическая. Так как кинестетическая репрезентативная система является наиболее ценимой Хаксли, “иное” состояние сознания - глубокая рефлексия - характеризуется как отличающаяся от первичного редукцией или отсутствием телесных ощущений.
Есть еще два дополнительных паттерна, которые повторяются в работе Эриксона и также присутствуют в этой части статьи. Первое: жена Хаксли постулирует, что он никогда не помнит свое нахождение в этом кресле.

Один из быстрейших путей помощи человеку, который достиг измененного состояния сознания, будь то гипнотическое, или глубокой рефлексии, или какие-то другие, в повторном входе в это состояние - это путь через полное восстановление их предыдущей практики, когда человек достигал этого “измененного состояния сознания”. Например, стандартным для Эриксона методом работы с клиентом, который желает вновь войти в состояние транса, является воссоздание опыта, который он имел в каких-то предыдущих случаях. Хаксли, натренировавший себя на быстрое вхождение в глубокую рефлексию, использует один из наиболее мощных из этих методов - кинестетический.

Другими словами, усаживая себя в “то кресло”, он усиливает свой процесс входа в “иное” состояние сознания, так как в этом кресле он многократно входил в нужное состояние, и физический акт усаживания в “то кресло” помещает его в соприкосновение со знакомыми кинестетическими ощущениями сидения в “том кресле” -мощным набором кинестетических подсказок, ассимилируемых с измененным состоянием. Восстановление повторного переживания кинестетических ощущений, ассоциированных с предыдущими “измененными” состояниями сознания, является одним из набора методов, который характерно применяется Эриксоном для обеспечения надежных трансов в будущем.


“Процедура заключается в том, чтобы заставить субъекта восстановить с самого начала в существенно упорядоченной. детальной манере события предыдущего успешного гипнотического транса. В то время как субъект делает это, ему предлагаются повторения его утверждений и задаются вспомогательные вопросы. Будучи погруженным в это задание, субъект реанимирует состояние предыдущего транса, обычно субъективно возвращаясь к этой предыдущей ситуации и достигая особого взаимодействия с оператором.”
Глубокий гипноз и его индукция, 1967
Точно тот же формальный паттерн присутствует в том, что психотерапевты называют МЕТОД ИНСЦЕНИРОВКИ. При инсценировке клиента просят восстановить внутри себя кинестетические, визуальные и другие ощущения, которые связаны с некоторым опытом, являющимся основой блокировки желаемого развития и изменения его поведения. Таким
образом, прошлое делается настоящим, и клиент, заново переживая события, приходит тому, чтобы сделать новый выбор в своем поведении (для детального обсуждения см. “Структуру Магия”-1, гл.6, и 2, ч.1, Технологии инсценировки). Отметьте, что выбор Хаксли определенного физического местоположения (“то кресло”) и сопровождающее его кинестетическое ощущение, ассоциированное с ним, тождественны факту, что предпочтительной для Хаксли репрезентативной системой является кинестетическая.


Эриксон систематически выбирает подсказки или сигналы из наиболее предпочтительной для клиента репрезентативной системы, чтобы помочь клиенту войти или повторить вхождение в состояние транса. Таким образом, тогда как кинестетические подсказки вполне эффективны для Хаксли, для клиента с высоким уровнем визуальных ощущений наиболее приемлемым был бы придуманный образ какой-либо ситуации.
“Другим вариантом метода повторений является вариант, в котором субъект визуализирует себя выполняющим какое-то гипнотическое задание и затем добавляет к визуализации другие формы представления, как слуховые, кинестетические и т.д.”
1967
Он, таким образом, использует наиболее развитую репрезентативную систему как ведущую и вызывающую включение других возможных репрезентативных систем.
Второе: Эриксон уславливается о “пробуждающем сигнале” с Хаксли без информирования его о всей полноте своих намерений. Здесь Эриксон демонстрирует несколько важных пунктов.

Он выбирает сигнал, имеющий другую модальность (слуховой), нежели превалирующая у Хаксли по системе репрезентаций (кинестетическая). Эриксон обычно договаривается о сигналах или подсказках на постгипнотическое поведение в модальностях, отличных от приоритетной репрезентативной системы клиента.

Это позволяет ему проскочить модальность и репрезентативную систему, наиболее часто связываемую с сознательной активностью мозга и более прямо коммуницировать с бессознательными частями мозга клиента.
Затем Эриксон приступает к тестированию эффективности подсказки, увеличивая количество сигналов той же модальности (слуховой) -последовательности ударов карандашом другие, чем в условленном сигнале, удары по ручке кресла, выполненные с особой силой, и т. д. Возможность для Хаксли не отвечать на эти слуховые сигналы демонстрируют “глубину” глубокой рефлексии. Эриксон , при разговоре с Хаксли о подсказке на побуждение, не дают Хаксли специфических указаний не отвечать на звуковую стимуляцию, отличающуюся от подсказки. Но он делает позитивное утверждение, что Хаксли пробудится на специфический сигнал. Способ, которым Хаксли должен ответить или не ответить на другие слуховые сигналы, остается неопределенным, таким образом позволяя Хаксли использовать собственные широкие ресурсы в детерминации своего поведения.

Этот превосходный пример эффективность Эриксоновского паттерна ограничения персоны, с которой он работает, настолько минимальным образом, сколько возможно из требований контекста. Делая позитивное внушение относительно специфического сигнала, Эриксон дает Хаксли максимальную свободу по собственному выбору отвечать или не отвечать на сигналы, отличающиеся от условного.
При индукции транса гипнотизер часто пытается приказывать или ломать поведение субъекта, чтобы приблизить его к собственной концепции того, как субъект “должен” себя вести. Здесь должна была бы быть постоянная минимизация роли гипнотизера и постоянное увеличение роли субъекта.
Милтон Х.Эриксон,
Таким образом, Эриксон использует все ресурсы, которые человек, с которым он работает, имеет в наличном доступе.



Содержание раздела





Главная сайта