Психофизиологическая проблема: информационный подход


Мозг как, целое и отдельные его элементы находятся в различных отношениях с отдельными этапами практического овладения и ассимиляции организмом внешних явлений и необходимых ему предметов окружающего мира. Хорошо известно, что непосредственная жизнедеятельность клеток мозга осуществляется за счет веществ, находящихся в самих этих клетках и межклеточном пространстве.

Собвенно говоря, в процессе этой жизнедеятельности и осуществляется саморегуляция "меры" деятельности клеток мозга. Ближайшим источником этих веществ является их содержание в крови и других средах организма. При этом в стенках сосудов находится большое количество рецепторов,
которые сигнализируют о наличии и количественном содержании "тождественной субстанции" в кровеносном русле. В этих условиях "тождественная субстанция" воспринимается как нечто внутриорганизменное, как нечто принадлежащее самому организму. Поэтому хемо-, баро-, глюко- и
другие рецепции от кровеносных сосудов, оказывая существенное влияние на саморегуляцию деятельности ряда систем организма, как правило, не доходят до нашего сознания и не дают ощущения чего-то внешнего.
Другой формой существования "тождественной субстанции" для клеток мозга является та, которая связана с безусловными раздражителями и воспринимается специальными рецепторами. В данном случае "тождественная субстанция" воспринимается как нечто внешнее, относящееся к объективному миру и не зависимое от организма.

Ее нужно отыскать среди многообразных явлений постоянно меняющегося мира, овладеть и ассимилировать ее. Это р открытие, отражения и усвоение "своего" в "другом" имеет ? основное значение для детерминации деятельности организма, его активного взаимодействия с окружающим миром. Восприятие "тождественной субстанции" дистантционными органами чувств (глаз, ухо, обоняние) имеет ту особенность при помощи которой воспринимается не только сама она, но и какие-либо другие свойства предметов, ее носителей. Возникает вопрос: как познается эта "субстанция" воспринимающими органами и как происходит ее измерение на расстоянии? На этот вопрос пока нет общепринятого ответа.

Так, например, К. Прибрам (1975 г.) считает, что в мозге должно быть какое-то специальное устройство, считывающее события, закодированные в импульсах, идущих от органов чувств. Это устройство должно возникать на месте стыковки нейронов.
В современной науке механизм передачи нервного импульса изучен более или менее хорошо. Однако пока неизвестно, действуют ли все вещества, имеющие характер медиаторов или модуляторов нервного возбуждения, просто как компоненты химической реакции, представляющие лишь свое собственное наличное бытие, или они имеют характер знаков, с чем и связано их влияние на соответствующее поведение нейронов.

Сам факт, что импульсы, пробегающие по нервным волокнам, называются сигналами, говорит, скорее всего, о том, что их нужно рассматривать как носителей "значений", как знаки.
В чем состоит "значение" этих знаков-сигналов? В том, что при помощи соответствующих нейромедиаторов и нейромодуляторов нервная клетка может определять соответствующее количество, качество и место нахождения "тождественной субстанции", действующей на органы чувств вместе со всеми качествами своего носителя - внешнего для организма объекта.

Рецепторы кодируют воспринимаемую ими "тождественную субстанцию" в виде каких-то электрофизиологических и химических процессов, а нервная клетка декодирует их обратно на язык своей "меры-жизнедеятельности".
Условно-рефлекторная деятельность может быть моделью изучения этих процессов: так, например, один и тот же условный раздражитель может сочетаться с разными безусловными раздражителями. "Значение" условного раздражителя - это не его свойства как единичного, чувственно воспринимаемого явления, а системное качество, приобретенное им благодаря включению в контекст какой-либо целостной деятельности организма, приводящей к освоению, ассимиляции безусловного раздражителя. По аналогии с условным раздражителем можно сказать, что один и тот же медиатор, один и тот же паттерн электрофизиологической активности могут иметь самое разное значение для организма и вызывать самую разнообразную его деятельность в зависимости от состояния клеток, воспринимающих их, от локализации и других физических характеристик.


Из изложенного выше легко понять, почему не может быть психической деятельности, идеального без мозга, нервной системы и почему мы может коррегировать эту деятельность как в области сенсорики, так и в области высших психических функций при помощи различных психических, химических и других воздействий.
ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА: ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПОДХОД
Язык, с помощью которого передается информация (в мозге)... не соответствует и не должен соответствовать тому языку, которым люди пользуются в общении друг с другом.
Питтс и Мак-Каллок
Ядром психофизиологической проблемы выступает вопрос об отношении явления сознания к деятельности мозга, ибо главные теоретические трудности рассматриваемой проблемы встают перед нами тогда, когда психическое берется именно в качестве явлений сознания. Как же "связать" сознание и мозг, если категориальные структуры описания первого и второго не имеют между собой прямых логических связей?
Оставляя в стороне вопросы критики идеалистических и дуалистических подходов к рассматриваемой проблеме, ибо их несостоятельность не вызывает сомнений, остановимся на различных подходах к этой проблеме. Здесь можно выделить три установки, каждая из которых определяет специфическую программу и методологию исследования проблемы, которая в дальнейшем для краткости будет именоваться "сознание и мозг":
1) физикалистскую
2) бихевиоральную
3) информационную
Суть первой из них заключается в стремлений провести принцип физикалистского монизма в объяснении явлений сознания. С этой позиции сознание, духовное, психическое рассматриваются как особый вид физических процессов.


Главным методологическим принципом тут выступает радикальный редукционизм: сведение всякой реальности к физической реальности и всякого научного знания к физическому знанию.
Наиболее последовательными представителями такой программы являются "научные материалисты" (Г. Фейгл, Д. Армстронг, Дж.

Смарт, Р. Рорти, Э. Уилсони др.). "Научный материализм", к которому тяготеют многие нейрофизиологи и психологи, представляет собой одно из весьма широких и влиятельных направлений современной философии. Его сторонники остро критикуют идеалистические и дуалистические концепции сознания и развивают "теорию" тождества" психического и физиологического (физического). В ряде существенных отношений установки радикального физикализма воспроизводят взгляды классических представлений вульгарного материализма (К.

Фохт, Л. Бюхнер, Я. Моллешот и др.). В силу этого она неприемлема с позиции диалектического материализма по принципиальным теоретическим соображениям, не говоря уже о том, что предлагаемые объяснительные модели крайне упрощают феномен сознания, лишая его качества идеальности, тех специфических свойств, которые создают главные трудности для его научного объяснения.
Суть бихевиоральной установки состоит в том, что явления сознания и мозговые процессы берутся нерасчлененно, как бы в их изначальном единстве, и описываются в поведенческих терминах (Э. Торндайк, Дж. Уотсон, А. Вайсс, Э. Газри). Действительно, всякий поведенческий акт включает органическое единство психического и физиологического. Поэтому, в принципе, бихевиоральная установка, взятая в ее общем виде, имеет важный смысл.

Однако реально она выступает в различных конкретных формах, интерпретируется в довольно широком диапазоне. Некоторые виды ее интерпретации методологически неприемлемы. Это относится прежде всего к редукционистскому варианту, когда сознание сводится к поведению, что характерно для концепции бихевиоризма.

Столь же необоснованны попытки отождествления феномена сознания с рефлексом, что ведет к упрощению модели соотношения психического и физиологического, ибо в них не находят должного отражения и объяснения такие кардинальные свойства субъективной реальности, как содержание, смысл, ценность, волевая направленность и т.д.
Позитивные варианты интерпретации бихевиоральной установки исключают жесткий редукционизм, акцентируют внимание на единстве психического и физического, но вместе с тем полагают в качестве объекта исследования именно поведенческую реакцию в се обусловленности теми физиологическими процессами, которые совершаются в головном мозге и нервной системе в целом. Такая методологическая программа характерна для учения И.П.

Павлова о высшей нервной деятельности. Исходя из того, что рефлекс есть единство физиологического и психического, современные последователи И.П. Павлова истолковывают психическую деятельность как высшую нервную деятельность мозга и стремятся описывать психическую деятельность в терминах высшей нервной рефлекторной деятельности.

1 Структура такого описания образует синтез бихевиоральнoro (ибо рефлекс есть реакция, поведенческий акт) и собственно нейрофизиологического (так как рефлекс означает и нервную связь).



Содержание раздела