Уровень установочной регуляции - цель действия.


Смысловая установка представляет собой выражение личностного смысла в виде готовности к определенной деятельности. Эта функция может непосредственно проявляться в общей смысловой окраске различных действий, входящих в состав деятельности, выступая в виде “лишних” движений, смысловых обмолвок и оговорок.
Следующий уровень установочной регуляции цель действия. Цель, будучи представлена в форме образа осознаваемого предвидимого результата, актуализирует готовность субъекта к ее достижению и тем самым определяет направленность данного действия.
Под целевой установкой и понимается готовность субъекта совершить прежде всего то, какую цель он поставил при решении определенной задачи. Одним из наиболее впечатляющих примеров силы действия целевой установки остается случай с
охотником, описанный К. Марбе. В поздний вечерний час охотник с нетерпением подстерегал в засаде кабана.
И вот наконец долгожданное событие произошло, листья кустарника качнулись, и... грянул выстрел.
Охотник кинулся к подстреленному “кабану”, но вместо кабана он увидел девочку. Сила целевой установки, готовность увидеть именно то, что он ожидал и хотел увидеть, была столь велика, что чувственное содержание, возникшее в процессе восприятия объекта (девочки), преобразовалось в иллюзорный образ кабана (Нататдзе Р. Г. Воображение как фактор поведения.
Тбилиси, 1972).
В обычной жизни часто встречаются случаи “самостоятельного” проявления целевой установки в форме тенденции к завершению прерванных действий. Подобные проявления целевой установки были открыты и исследованы Б. В. Зейгарник на материале запоминания прерванных и законченных действий.
Испытуемым предлагали в беспорядке совершать различные действия, причем одни действия им давали довести до конца, а другие прерывали.
Выяснилось, что прерванные действия запоминаются примерно в два раза лучше, чем законченные.
В классических экспериментах Б. В. Зейгарник был установлен тот фундаментальный факт, что предвосхищаемая субъектом цель действия продолжает оказывать влияние и после того, как действие прервано, выступая в виде устойчивой тенденции к завершению прерванных действий.
Этим феноменом интуитивно пользуются писатели и хорошие лекторы. Писатель, желающий, чтобы его читатель захотел прочесть вторую, еще не опубликованную часть книги, старается “обо
рвать” изложение на самом интересном месте. Лектор, стремящийся, чтобы его слушатели глубже поняли проблему, не “разжевывает” ее до конца, а прерывает лекцию, вынуждая тем самым слушателей самим попытаться решить или обдумать эту проблему.
Если слушатель выходит с лекции в состоянии прерванного действия и имеет установку на поиск решения поставленной проблемы, то, значит, лекция удалась.
Любой план своего поведения мы разбиваем на операции, которые помогают нам достичь намеченную цель. Готовность к осуществлению определенного способа действия понимается как операциональная установка.
В повседневной жизни операциональные установки действуют в привычных стандартных ситуациях, целиком определяя работу “привычного”, по выражению Д. Н. Узнадзе, плана поведения.
После того, как человек многократно выполнял один и тот же акт в определенных условиях, у него при повторении этих условий не возникает новая установка, а актуализируется ранее выработанная установка на эти условия (Узнадзе, 1961). Воспользуемся образным примером П. Фресса, чтобы проиллюстрировать эту мысль:
контролер на станции метро после многократного предъявления билетов ожидает вновь увидеть билет, а не стакан с аперитивом, т. е. при встрече с пассажиром у него каждый раз на основе прошлых воздействий актуализируется готовность действовать именно по отношению к билету.
Если вы рискнете в час пик предъявить контролеру похожую на билет бумажку, то убедитесь в том, что установка, вылившись в
Операцию, будет по своему содержанию соотнесена именно с билетом, а не с бумажкой. Иными словами, выражение операциональной установки будет обусловлено “образом действия”, принятым в данной ситуации.


Разнообразные фиксированные социальные установки также могут выступать как операциональные установки. Очень удачный пример действия социальных фиксированных установок, актуализирующихся в стандартных ситуациях, можно увидеть в произведении Л.Н.Толстого “Анна Каренина”: “Жизнь Вронского тем была особенно счастлива, что у него был свод правил, несомненно, определявших все, что должно и не должно делать.
Свод этих правил обнимал очень малый круг условий, но зато правила были несомненны, и Вронский, никогда не выходя из этого круга, никогда ни на минуту не колебался в исполнении того, что должно. Правила эти несомненно определяли, что нужно заплатить шулеру, а портному не нужно, что лгать не надо мужчинам, а женщинам можно, что обмануть нельзя никого, но мужа можно, что нельзя прощать оскорблений, но можно оскорблять, и т. д. Все эти правила могли быть неразумны, но они были несомненны, и, исполняя их, Вронский чувствовал, что он спокоен и может высоко носить голову” (Толстой Л. Н. Собр. соч.


Т. 8. М., 1963.
С. 324).
Эти правила, нормы оценок и отношений внедряются в сознание человека и, выступая в форме отвечающих стандартному кругу условий операциональных установок, руководят человеком в повседневной жизни и избавляют от необходимости всякий раз решать, как надлежит действовать в той или иной уже встречавшейс
ситуации. Достаточно, опираясь на прошлый опыт, отнести встретившуюся ситуацию к определенному классу, и “срабатывают” соответствующие установки.
Эти установки будут операциональными по их месту в деятельности и отвечающими усвоенным социальным нормам (пример с Вронским) по их содержанию. Операциональные установки обычно осознаются лишь в тех случаях, когда они нарушаются.
Так, главный персонаж романа Ф. М. Достоевского “Идиот” князь Мышкин вместо того, чтобы небрежно бросить свой узелок швейцару, заводит с ним обстоятельную беседу в “людской”, чем сначала приводит в недоумение самого швейцара, а затем и княгиню Мышкину. Нарушение принятых норм мешает швейцару, “человеку с намеком на мысль”, решить, как себя вести с князем.
Подобное нарушение правил и вытекающих из них установок на определенное поведение в данной ситуации расценивается и швейцаром, и княгиней как событие из ряда вон выходящее, о чем недвусмысленно дается понять князю Мишкину.
Взаимоотношения между установками
Согласно учению Д. Н. Узнадзе, бессознательное психическое состоит из множеств установок. Он смог экспериментально показать их формирование и некоторые из них классифицировать.
Итак, в самых общих чертах вы познакомились с этой классификацией установок первичной, целевой, импульсивной, смысловой и операциональной. Но ни в коем случае не следует
представлять эти установки, как этажи, надстроенные друг над другом и лишенные каких бы то ни было отношений между собой.
Все установки находятся в постоянном взаимоотношении друг с другом и влияют друг на друга. Каждая установка стремится реализовать свою целевую потребность, и каждая из них имеет свой установочный операциональный способ ее реализации.
Эти установки, стремясь к своей цели, действуя, наступают друг на друга.
Таким образом, может возникнуть противоречие, конфликт, который из бессознательного может перейти в сознание.
Например, увидев на улице симпатичную незнакомую девушку, молодой человек хочет подойти и познакомиться, но в его круге такой поступок будет расценен как неприличный. В этой ситуации действует несколько установок, между которыми складываются определенные отношения.
Прежде всего это целевая установка, проявляющаяся во вполне осознанном намерении молодого человека познакомиться с девушкой.
Она актуализирует, с одной стороны, различные операциональные социальные установки, усвоенные в прошлом в виде социальных норм поведения в подобных ситуациях, с другой стороны, она приводит в действие смысловую установку, выражающую реальное отношение молодого человека к вставшей перед ним цели.
В зависимости от смысловой установки фиксированные социальные установки могут либо блокироваться, и тогда молодой человек решится подойти к девушке, либо реализоваться в действие, и тогда он пройдет мимо.
Описанная ситуация, конечно, упрощена, но
благодаря такому упрощению в ней удается увидеть то, как установки других уровней под влиянием целевой установки вплетаются в контекст действия и определяют его ориентацию.
Наши старые установки могут оказывать свое действие на новые. Например, у курильщика появилась целевая установка, которая проявилась в осознанном желании бросить курить.
Он сознательно принимает решение, что завтра больше курить не будет.
Утром старая операциональная фиксированная установка актуализирует у него в сознании желание закурить, и он берет сигарету. Но “целевая установка” опять анализирует в сознании курильщика мотив бросить курить, например: “Я бросил курить!
Все, я не курю!”.
Курильщик убирает сигарету. В этот момент “старая установка” диктует противоположную мотивацию: “Кто сразу бросает курить?
Сразу бросать курить вредно!
Давай будем отвыкать постепенно”.
Эти две установки находятся в конфликте друг с другом, а сознание курильщика, его “Я” должно поддержать одну из них. Если “Я” курильщика не актуализирует мотив “бросить курить”, то “старая привычка” курить остается.



Содержание раздела