Лишь смерть сэра Уильяма Петти сняла препятствия.
Очень характерно для личности и стиля Петти объяснение причин его отказа от королевской милости в одном из писем: Я скорее согласен быть медным фартингом30, но имеющим свою внутреннюю ценность, чем латунной полукроной, как бы красиво она ни была отчеканена и позолочена31. При всем его честолюбии и корыстолюбии этот человек был иной раз принципиален до упрямства!
Лишь смерть сэра Уильяма Петти сняла препятствия. Через год его старший сын, Чарлз, был сделан бароном Шелберном. Однако это было ирландское баронство, не дававшее право заседать в палате лордов в Лондоне.
Только правнук Петти занял это место и вошел в историю Англии как крупный политический деятель и лидер партии вигов под именем маркиза Лэнсдауна.
Между прочим, в Англии XX в. крупнейших экономистов, оказавших важные услуги правящим классам, стали делать пэрами за их научные труды. Первым таким аристократом от политической экономии стал Кейнс.
Колумб. Как известно, Колумб не собирался политической открывать Америку, а только искал экономии морской путь в Индию. До конца
жизни он не знал, что открыл новый континент.
Петти публиковал памфлеты, преследующие конкретные, порой даже корыстные цели, как все экономисты того времени. Самое большое, что он приписывал себе,— это изобретение политической арифметики (статистики). В этом видели его главную заслугу и современники. В действительности он сделал также нечто иное: своими высказанными как бы между прочим мыслями о стоимости, ренте, заработной плате, разделении труда и деньгах он заложил основы научной политической экономии.
Это и есть подлинная экономическая Америка, открытая новым Колумбом.
Первое серьезное экономическое сочинение Петти именовалось Трактат о налогах и сборах и вышло в 1662 г. Пожалуй, это и важнейшее его сочинение: стремясь показать новому правительству, каким путем можно (несомненно, при его личном участии и даже под его руководством) увеличить налоговые доходы, он также изложил наиболее полно свои экономические взгляды.
К этому времени Петти почти забыл, что он врач. Математикой, механикой, судостроением он занимается лишь в редкие часы досуга или общения с иными из старых ученых-друзей. Зато теперь его изобретательный и гибкий ум все более обращается к экономике и политике. В его мозгу роятся проекты, планы, предложения: налоговая реформа, организация статистической службы, улучшение торговли...
Все это находит свое выражение в его Трактате. Но не только это. Может быть, Трактат Петти — самое важное экономическое сочинение XVII столетия, как книга Адама Смита о богатстве народов оказалась таким сочинением XVIII столетия.
Через 200 лет Карл Маркс писал о Трактате: В рассматриваемом нами произведении Петти по сути дела определяет стоимость товаров сравнительным количеством содержащегося в них труда32. В свою очередь, от определения стоимости зависит и определение прибавочной стоимости33. О Петти написано много.
Но в этих словах Маркса в самой сжатой форме выражена суть научного достижения английского мыслителя.
Интересно проследить за ходом его рассуждений.
С острым чутьем человека новой, буржуазной эпохи он сразу, в сущности, ставит вопрос о прибавочной стоимости: ...мы должны попытаться объяснить таинственную природу как денежной ренты, называемой процентом (usury), так и ренты с земель и домов34. В XVII в. земля еще основной объект приложения человеческого труда. Поэтому для Петти прибавочная стоимость выступает исключительно в форме земельной ренты, в которой скрывается и промышленная прибыль.
Процент он далее также выводит из ренты. Торговая прибыль мало интересует Петти, что резко отличает его от толпы современников-меркантилистов. Примечательно и выражение о таинственной природе ренты.
Петти чувствует, что он стоит перед большой научной проблемой, что внешность явления здесь отличается от сущности.
Далее идет знаменитое, неизменно цитируемое место. Предположим, что некто (этот некто будет далее не только героем арифметических задачников, но и экономических трактатов!) занимается производством зерна. Часть произведенного им продукта вновь пойдет на семена, часть будет потрачена на удовлетворение собственных потребностей (в том числе путем обмена), а остаток хлеба составляет естественную и истинную земельную ренту.
Здесь намечено деление продукта, а следовательно, создающего его труда и стоимости на три основные части: 1) часть, представляющую возмещение затраченных средств производства, в данном случае семян35; 2) часть, необходимую для поддержания жизни работника и его семьи, и 3) избыток, или чистый доход. Эта последняя часть соответствует введенным Марксом понятиям прибавочного продукта и прибавочной стоимости.
Далее Петти ставит вопрос: ...какому количеству английских денег может равняться по своей стоимости этот хлеб или эта рента? Я отвечаю: такому количеству денег, которое в течение одинакового времени приобретает за вычетом своих издержек производства кто-нибудь другой, если он всецело отдается производству денег, т. е. предположим, что кто-нибудь другой отправляется в страну серебра, добывая там эот металл, очищает его, доставляет его на место производства хлеба первым, чеканит тут из этого серебра монету и т. д. Предположим далее, что этот индивидуум в течение того времени, которое он посвящает добыванию серебра, .приобретает также средства, нужные для своего пропитания, одежды и т. д. Тогда серебро одного должно быть равно по своей стоимости хлебу другого;
если первого имеется, например, 20 унций, а последнего 20 бушелей, то унция серебра будет представлять собой цену бушеля хлеба36.
В последнее время в экономику прочно вошло понятие модели, распространяется метод экономического моделирования. Модель — это мыслимая картина экономических связей, содержащая некие исходные условия и предположения. Может быть, описанная Петти ситуация — одна из первых экономических моделей в истории науки.
Очевидно, что приравнивание по стоимости частей зерна и серебра, представляющих собой прибавочный продукт, равносильно приравниванию всего валового продукта. Ведь эти последние 20 бушелей зерна ничем не отличаются от остальных, скажем, 30 бушелей, которые возмещают семена и составляют пропитание земледельца. Это же относится и к 20 унциям серебра, о которых выше идет речь.
В другом месте Петти выражает идею трудовой стоимости в чистом виде: Если кто-нибудь может добыть из перуанской почвы и доставить в Лондон одну унцию серебра в то же самое время, в течение которого он в состоянии произвести один бушель хлеба, то первая представляет собою естественную цену другого...37.
Итак, Петти, по существу, формулирует закон стоимости. Он понимает, что этот закон действует крайне сложным образом, лишь как общая тенденция. Это выражается в следующих поистине удивительных фразах: Я утверждаю, что именно в этом состоит основа сравнения и сопоставления стоимостей.
Но я признаю, что развивающаяся на этой основе надстройка (superstructure) очень разнообразна и сложна38.
Между меновой стоимостью, величина которой определяется затратами труда, и реальной рыночной ценой — множество посредствующих звеньев, которые безмерно усложняют процесс ценообразования. С этим, кстати сказать, постоянно сталкиваемся и мы, стремясь использовать закон стоимости для конкретных целей ценообразования. Более того, с необычайной прозорливостью Петти называет некоторые ценообразующие факторы, с которыми приходится считаться современным экономистам и плановикам: влияние товаров-заменителей, товаров-новинок, мод, подражания, традиций потребления.
Петти делает первые шаги на пути анализа самого труда, создающего стоимость. Ведь каждый конкретный вид труда создает только конкретное благо, потребительную стоимость: труд земледельца — зерно, труд ткача — полотно и т. д. Но как уже говорилось, в любом виде труда есть что-то общее, делающее все виды труда сравнимыми, а эти блага — товарами, меновыми стоимостями: затрата рабочего времени, как такового, затрата производительной энергии работника вообще.
Петти был в истории экономической науки первым, кто стал прокладывать путь к идее абстрактного труда, которая легла в основу марксовой теории стоимости.
Было бы странно искать у зачинателя и первооткрывателя какую-то стройную и законченную экономическую теорию. Опутанный меркантилистскими представлениями, он еще не может отделаться от иллюзии, что труд в добыче драгоценных металлов — это все же какой-то особенный труд, наиболее непосредственно создающий стоимость. Петти не может отделить меновую стоимость, которая наиболее наглядно воплощается в этих металлах, от самой субстанции стоимости — затрат всеобщего человеческого абстрактного труда. У него нет сколько-нибудь ясного понятия о том, что величина стоимости определяется затратами общественно необходимого труда, типичными и средними для данного уровня развития хозяйства. Затраты труда, превышающие общественно необходимые, пропадают даром, не создают стоимость.
Многое с точки зрения последующего развития науки можно признать у Петти слабым и прямо ошибочным. Но разве это главное? Главное в том, что Петти твердо стоит на избранной им позиции — трудовой теории стоимости — и успешно применяет ее ко многим конкретным проблемам.
