Послевоенная ситуация и Международный валютный фонд
12
Послевоенная ситуация и Международный валютный фонд
Уже более полувека проблему финансовых кризисов невозможно рассматривать без учета политики и действий Международного валютного фонда (МВФ, или просто Фонда, с заглавной буквы). Правда, одни считают, что он помогает странам преодолевать кризисы, а другие от всемирно известных экономистов до местных политиков что он обостряет их. Но такова судьба многих международных организаций и программ, особенно в условиях противостояния общественных систем, политических группировок и государств.
Первые годы после Второй мировой войны были трудными для стран капитализма. В определенном смысле этот период можно назвать кризисным. Но суть его заключалась в формировании системы международных экономических и финансовых отношений, которая сыграла важнейшую роль в динамичном росте мировой экономики во второй половине XX века.
Инфляция и долларовый голод
Хотя военный ущерб для капиталистических стран был несравним с потерями и разрушениями в СССР, экономика многих из них серьезно пострадала. Производство потребительских товаров упало, население жило на голодном пайке. Таково было положение не только в побежденных странах (Германия, Япония, Италия, Венгрия, Румыния), но и в странах, подвергшихся оккупации (Франция и другие европейские страны, многие страны Азии), и даже в Великобритании.
Инфляция началась во время войны, продолжалась и в ряде случаев усилилась в первые послевоенные годы. В Великобритании денежная масса (банкноты и текущие счета в банках) возросла с 1937-го по 1946 г. в 3 раза, государственный долг в 4 раза, индекс оптовых цен на 60%. Во Франции эти показатели были выше: рост денежной массы в 7 раз, уровня цен в 8 раз.
Для Италии соответствующие цифры составляли 27 и 30 раз, для Японии 24 и 13 раз [85, с. 63-64].
К 1949-1950 гг. цены во всех названных странах в основном стабилизировались на разных уровнях. Скажем, в Японии они оказались примерно в 250 раз выше, чем до войны, в Италии почти в 60 раз. Но абсолютный уровень цен особого значения не имел:
одни страны (как Франция) впоследствии избавились от лишних нулей путем деноминации (подобно нашим деноминациям 1961-го и 1998 гг.), другие (как Япония и Италия) остались с прежними деньгами и живут с ними до сих пор. То, что стоит в США пару долларов, в Японии обходится в несколько сот иен, а в Италии в несколько тысяч лир. По-видимому, это не мешает росту экономики и жизни людей.
Американский доллар более чем когда-либо стал осью всей мировой валютной системы, а курс каждой валюты к доллару важнейшим показателем. Вместе с ценами стабилизировались и эти курсы: фунт стерлингов устоялся на уровне 0,36 за доллар (более привычно 2,80 доллара за фунт), французский франк 350 франков, лира 625 лир, иена 360 иен за доллар. Без существенных изменений этих соотношений прошли 1950-е годы.
Особенно велика была послевоенная разруха в Германии, разделенной на оккупационные зоны. В июне 1948 г. западные державы провели в своих объединенных зонах денежную реформу, основные черты которой напоминали советскую реформу 1947 г. Вводилась новая валюта, известная теперь у нас как «дойчмар-ка», с обменом старых наличных денег и банковских счетов по различным соотношениям и с ограничениями сумм. С самого начала эмиссия денег жестко ограничивалась, и с созданием Федеративной Республики Германии в 1949 г. антиинфляционный принцип стал основополагающим во всей экономической политике государства и заново созданного центрального банка (Бундесбанка).
Это позволило стабилизировать курс марки на уровне 4,20 марки за доллар, который также не менялся в 1950-х годах. Между прочим, это означало восстановление паритета марки с долларом времен кайзера и Веймарской республики.
Характерной чертой первых послевоенных лет был долларовый голод, говоря более строго дефицит платежных балансов почти всех развитых и большинства развивающихся стран с Соединенными Штатами и странами долларовой зоны. Из войны США вышли с укрепившейся экономикой и мощным экспортным потенциалом, тогда как другим странам не хватало товаров для продажи в Америку и товары эти были часто недостаточно конкурентоспособны.
По данным платежного баланса США, их активное сальдо по текущим операциям (торговля, транспорт, страхование и т.п.) составляло в 1946 г. 7,8 миллиарда долларов (причем валютные поступления были вдвое больше платежей), в 1947г. 11,6, в 1948 г. 6,8 миллиарда. После этого американский актив начал понемногу снижаться.
Статистика МВФ показывает, что зеркальным отражением активного сальдо США в эти годы были дефициты внешних расчетов стран Европы. В 1947 г. эти страны ввезли товаров из США на 6,1 миллиарда долларов, а вывезли лишь на 1 миллиард. Немногим лучше было это соотношение в 1948-1949 гг. [85,с.69-71].
Западноевропейские страны всячески берегли доллары и старались не платить ими друг другу. Были организованы системы двустороннего, а затем многостороннего клиринга (взаимного зачета), в итоге которого лишь небольшая доля дефицитов погашалась долларами. Однако с созданием в 1950 г. Европейского платежного союза (которому без особого успеха подражали страны Совета экономической взаимопомощи) эта доля постепенно увеличивалась.
Руководствуясь как военно-политическими, так и экономическими соображениями, США предоставляли в форме кредитов и грантов (безвозвратных субсидий) значительную помощь странам Западной Европы. В 19481952 гг. важнейшим каналом этой помощи был известный план Маршалла.
Огромные изменения происходили в эти годы во всем мире: рушились колониальные империи Великобритании, Франции, Голландии, создавались десятки новых государств, в ряде случаев в ходе войн с колониальными державами (Вьетнам, Алжир, Индонезия, Кения), возникли новая Индия и коммунистический Китай.
На фоне этого мирового развития в отдельных крупных странах и группах стран происходили валютные кризисы. Они-то и будут предметом нашего внимания.
Международный валютный фонд:
первые годы
Во время войны американские и британские эксперты приступили к разработке планов международной валютной системы, которая соответствовала бы послевоенным условиям. Речь шла о том, чтобы учесть и преодолеть печальный опыт 1920-х и 1930-х годов, характеризуемый чередованием инфляции и дефляции, агрессивным протекционизмом и упадком мировой торговли, конкурентными девальвациями и валютными ограничениями.
В июле 1944г., когда еще гремели пушки и рвались бомбы, в тихом курортном городке Бреттон-Вудс (США, штат Нью-Гэмпшир) собралась международная конференция, в которой участвовали 44 страны, включая СССР. Там был согласован устав Международного валютного фонда первой в истории всемирной валютно-финансовой организации. Когда дело дошло до подписания и ратификации устава МВФ, уже началась «холодная война», и СССР отказался стать его членом. Лишь в 1992 г. Россия вступила в Фонд.
Аналогичной была судьба участия России в другой, созданной вместе с МВФ, международной организации Международном банке реконструкции и развития, который теперь вместе с примыкающими к нему финансовыми учреждениями обычно называется Всемирным банком. Правления обеих организаций находятся в столице США.
Создание МВФ было сложной технико-финансовой проблемой. Как заметил язвительный и ироничный Дж. К. Гэлбрейт, «мало было в истории международных совещаний такого масштаба, где участники так слабо понимали бы, что, собственно, происходит или хотя бы что пытаются сделать» [14, р. 270271].
По его словам, это не мешало, а скорее помогало делу, потому что люди делали вид, что все понимают, и не задавали лишних вопросов, опасаясь обнаружить непонимание. Можно думать, что подобные ситуации не такая уж редкость на больших финансовых форумах.
У колыбели Международного валютного фонда стояли два человека, предложивших свои проекты: английский экономист Джон М. Кейнс и заместитель секретаря казначейства (министра финансов) США Гарри Д. Уайт. Кейнс был известен как крупнейший ученый, новатор в области экономической политики и финансов, Уайт олицетворял экономическую мощь и финансовые ресурсы Америки.
Кейнс был англичанин до мозга костей. Сын кембриджского профессора экономики, он с детских лет впитал высокую культуру, был блестящим публицистом и полемистом, знатоком истории, литературы и искусства. Кстати сказать, был женат на русской балерине Лидии Лопуховой и по этой линии мог бы сделаться предметом кинематографического исследования Эльдара Рязанова, показавшего нам галерею русских женщин, ставших подругами знаменитостей Запада.
Незадолго до Бреттон-Вудской конференции он стал лордом так сказать, первым аристократом от политической экономии.
Уайт был столь же стопроцентный американец, «человек Рузвельта», один из группы соратников и советников президента в проведении политики Нового курса. По своим политическим взглядам либерал в американском смысле слова, сторонник рабочего законодательства, высоких налогов на богатых, социальных программ для бедных. Что касается их характеров, то оба были людьми трудными в общении, резкими, несговорчивыми, склонными идти против течения, не считаясь ни с самолюбием других, ни с возможными неприятностями для себя.
