Может ли Россия отказаться от уплаты этих долгов
Может ли Россия отказаться от уплаты этих долгов, как это было сделано в 1918 г. Это мыслимо только в рамках полного изменения всей внешней, да и внутренней политики, возврата к международной изоляции, к идеологии осажденного лагеря. Всерьез такая возможность не рассматривается. Однако Россия может и должна добиваться в договорном порядке уменьшения бремени, особенно в отношении советских долгов. В 1996-1997 гг. удалось добиться реструктуризации (отсрочки погашения и увеличения льготного периода без оплаты основного долга) по советским долгам Парижскому клубу, который объединил правительства стран-кредиторов, и Лондонскому клубу объединению частных кредиторов.
В начале 2000 г. в итоге упорного торга Лондонский клуб согласился полностью списать более трети российского долга и рассрочить погашение остальной части. Правда, в обмен на эти уступки кредиторов нашим переговорщикам пришлось пойти на повышение статуса долга, что делает его новую реструктуризацию практически невозможной.
Если долг не списывается, то рассрочка его погашения означает только выигрыш времени и облегчение для нынешнего поколения, перенося долговые тяготы на поколения будущие. Расчет неизменно состоит в том, что через 15-20 и более лет рост экономики сделает бремя погашения легче.
Теперь российская финансовая дипломатия ставит своей целью добиться по меньшей мере таких же уступок от Парижского клуба, которому мы должны более 40 (по другим данным, около 48) миллиардов долларов, в том числе примерно половину правительству Германии. Как говорится, это крепкий орешек. Правда, страны Парижского клуба списали значительные суммы долгов беднейших стран, но из числа более солидных должников это было сделано лишь в двух случаях для Польши и для Египта.
В обоих случаях решающую роль сыграли особые политические факторы, которые в нашей ситуации явно отсутствуют.
Парадокс, но улучшение финансового положения России в 2000-2001 гг. ухудшает наши шансы на успех в переговорах с Парижским клубом. Позиция кредиторов не лишена логики: почему они должны делать подарки экономически развитой стране, имеющей притом излишки как в бюджете, так и в платежном балансе К тому же в этом деле многое зависит от позиции Международного валютного фонда: Парижский клуб отказывается даже говорить со страной, не получившей одобрения Фонда на курс ее экономической политики.
В международной практике известен другой способ урегулирования обмен долга на собственность. Для этого в нашем случае необходимо, чтобы, скажем, правительства России и Германии выбрали совместно российское предприятие и договорились о его цене. Далее немцы должны найти покупателя, готового стать собственником этого предприятия на согласованных условиях.
В свою очередь правительство России либо должно владеть предприятием, либо выкупить его у частных собственников. В этом случае может быть заключена сделка, в результате которой будет погашена некая сумма нашего долга, правительство Германии получит эту сумму, а германская фирма станет инвестором в России.
Хотя руководство Германии выразило заинтересованность в этом проекте, эксперты, как правило, относятся к нему скептически. Одна из проблем крайне низкая валютная цена российских предприятий и акций, даже самых перспективных и надежных. Но поживем увидим.
Все сказанное касается советского долга, унаследованного Россией. Собственно российский долг по своим размерам меньше, но зато никаких шансов на его реструктуризацию, и тем более на списание, нет и быть не может. Здесь Россия имеет дело с тремя типами кредиторов: международные финансовые организации во главе с МВФ; правительства западных стран; частные финансовые институты держатели российских облигаций в разных западных валютах, так называемых евробондов (еврооблигаций).
Несмотря на то что эмиссия евробондов была возможна лишь в коротком интервале 1996-1998 гг., российское правительство успело разместить их на 17 миллиардов долларов.
Вначале Россия могла размещать евробонды на сравнительно благоприятных условиях, соответствующих мировым стандартам для стран среднего уровня развития в Азии и Латинской Америке. Выпуску облигаций на рынок предшествовала рекламная кампания, в которой участвовали высшие чиновники российского правительства. Группы западных финансовых институтов, проводивших размещение, возглавлялись крупнейшими инвестиционными банками с безупречной репутацией. По мере приближения к августу 1998 г. и по мере снижения инвестиционного рейтинга России условия размещения облигаций становились все хуже. Чтобы найти покупателей на последний предкризисный выпуск в июле 1998г., пришлось поднять купонную процентную ставку (годовой процент к номиналу облигации) до 11% и притом продавать облигации по цене всего лишь в 74% номинала.
Эти облигации номинированы в долларах и подлежат погашению в 2018 г. Однако сроки некоторых более ранних выпусков истекают уже в 2001-2004 гг.
Дефолт по евробондам неизвестен мировой финансовой практике последних десятилетий, поскольку он автоматически ведет к крушению всей системы внешних займов страны. В частности, если страна задержит оплату процентов или основного долга по одному выпуску, держатели облигаций всех остальных выпусков приобретают юридическое право требовать немедленного погашения облигаций.
Кризис 1998 г. закрыл правительству и любым другим российским заемщикам доступ на рынок евробондов, который при нормальных условиях относительно дешев для эмитентов облигаций. Неизвестно, когда такая возможность откроется заново. Это позволило бы России покрывать новыми выпусками выплаты по старым облигациям и существенно облегчить бремя внешнего долга.
Жить с инфляцией
Может быть, после этого заголовка уместен знак вопроса. Но очень большая вероятность, что в обозримом будущем инфляция будет постоянным спутником российской экономики, позволяет обойтись без этого.
Для всех стран мира XX век стал веком инфляции. Современный американский доллар, одна из самых устойчивых валют, стоит теперь в ценах 1900 г. не более 4 центов. Однако в США не проводилось никаких деноминации, денежных реформ, обмена денег (помимо чисто технических мер). Доллар есть доллар этот принцип остается незыблемым, несмотря на постепенное обесценение денег.
Многие другие валюты имели гораздо более бурную инфляционную историю.
В России политические потрясения истекшего века сочетались с инфляцией разных масштабов и форм, с многократной заменой старых денег новыми, с конфискацией сбережений. Для новейшей инфляции, как для многих экономических процессов, переломной датой является кризис августа 1998 г. Под прямым воздействием девальвации индекс потребительских цен вырос с июля 1998 г. до июля 1999 г. в 2,3 раза. Однако в дальнейшем темп инфляции снизился до «приемлемого» уровня 1520% в год.
Для нас это ползучая (creeping) инфляция, хотя для «нормальной» западной экономики такой термин предлагается применять для инфляции, не превышающей 3-5% в год [113, с. 59]. Будет хорошо, если в ближайшие годы удастся удержать инфляцию в рамках 20% в год.
Почему Я бы попытался ответить на этот вопрос следующим образом.
В наиболее общем, но корректном виде инфляцию можно объяснить тем, что на ограниченные ресурсы экономики предъявляется слишком много требований. Принципиально важно, что эти требования имеют финансовую (денежную) форму, обеспечиваются финансами. В безденежном хозяйстве распределение ресурсов может теоретически осуществляться административными способами без инфляции.
Но современная денежная экономика отвечает на чрезмерность требований единственным доступным ей способом повышением цен, которое «отсекает» слабейших претендентов.
Приведем простые примеры. Дефицит государственного бюджета обычно является важным инфляционным фактором. Через расходы, не покрываемые доходами, государство пытается забрать из экономики дополнительные ресурсы (будь то на военные, инвестиционные или социальные цели в рамках данного анализа это не главное).
Для покрытия дефицита так или иначе создаются деньги от прямой эмиссии до займов государства у банков. Возникает подкрепляемый деньгами спрос на ресурсы (товары, услуги, да и на рабочую силу), в результате чего при прочих равных условиях повышаются цены.
Инфляция может усилиться, если многие (тем более все или большинство) предприятия существенно повышают зарплату работникам. В макроэкономическом контексте это означает, что сфера потребления предъявляет требование в виде платежеспособного спроса на ресурсы, которые экономикой еще не произведены.
Эту логику можно применить не только к инфляции спроса, которая подразумевалась в приведенных примерах, но и к инфляции издержек. Здесь особенное значение приобретают действия производителей и продавцов, обладающих в полной или частичной мере преимуществами монополии. Если, к примеру, рынок нефтепродуктов поделен между несколькими компаниями, они могут поднять свои цены и навязать их экономике. Эту меру можно рассматривать как претензию нефтяников на более значительный «кусок общественного пирога». Защищая свой «кусок», остальные отрасли будут стремиться включить повышенные издержки на нефтепродукты в цены своей продукции.
Результатом может стать всеобщее повышение цен.
