Яльмар Шахт и стабилизация марки

Стабилизация марки осенью 1923 г. представляла собой весьма успешную «шоковую терапию». Ее удалось закрепить в последующий период. Традиция и народная вера приписывает эту заслугу банкиру Яль-мару Шахту (18771970), человеку с бульдожьей физиономией и буржуазным пенсне. Скептически настроенные историки доказывают, что идея реформы была разработана другими людьми, и называют несколько имен, а Шахт, мол, явился на готовенькое.

Так обычно бывает: у победы много отцов, поражение сирота. Но главным достижением была не идея реформы, она, можно сказать, носилась в воздухе, а твердость и упорство в ее осуществлении и закреплении. И здесь роль Шахта, который в ноябре 1923г. получил портфель государственного комиссара по валютным делам, а в декабре стал президентом Рейхсбанка, кажется несомненной.
Ко времени своего назначения Шахт много лет работал в банках, в том числе иностранных, имел высокую репутацию и связи в международном банковском мире. Как считают историки, последнее было одной из главных причин назначения: судьба германской экономики и финансов во многом зависела от отношений с западными державами. В первые послевоенные годы Шахт был одним из основателей демократической партии Германии, объединявшей либеральную интеллигенцию; среди видных ее членов был Альберт Эйнштейн [49, р. 25].
Однако недовольство Шахта Веймарской республикой, с одной стороны, и западными державами, с другой, в дальнейшем привели его к сотрудничеству с нацистами им тоже был нужен его престиж и талант. Шахт был президентом Рейхсбанка при Гитлере и занимал другие высшие государственные посты, хотя оставался, так сказать, «беспартийным нацистом». Это не помешало Гитлеру посадить его в тюрьму по той простой причине, что он был близок со многими видными участниками заговора и покушения 20 июля 1944 г. Из германской тюрьмы он прямо попал в американскую. На Нюрнбергском процессе главных военных преступников Шахт сидел на скамье подсудимых рядом с Герингом и Риббентропом, но был оправдан вопреки особому мнению советской части суда. Сам Шахт в Нюрнберге дал такое объяснение своему союзу с Гитлером: «Я хочу, чтобы Германия была большой и сильной, и ради этого я готов взять в союзники хоть дьявола» [49, р. 26].

Этим дьяволом для него были нацисты, которых он презирал и которым тем не менее верно служил. Шахт провел еще шесть лет в заключении и прошел еще через несколько денацификационных судов. На свободу он вышел в 1951 г. 73-летним стариком, но сохранил здоровье и работоспособность.

Поскольку он имел репутацию автора одной из самых успешных финансовых стабилизации XX века, разные страны (Аргентина, Чили, Филиппины) приглашали его в качестве советника. Опытный литератор, он продолжал также много писать и публиковать.
Стабилизация марки была осуществлена путем создания новой валюты с использованием идеи, уже опробованной во времена французской инфляции 1790-х годов: формальное обеспечение ипотекой на земельную собственность и недвижимость. Новая валюта называлась рентной маркой, а ее эмиссией занимался Рентный банк. Реально обеспечением рентной марки служило жесткое ограничение эмиссии, которое Шахт проводил с неукоснительной строгостью, не уступая ни давлению правительства, которое остро нуждалось в деньгах, ни представителям крупного бизнеса с их требованиями кредита от Рентного банка.

Новая валюта была первоначально неразменна на золото, но Шахт твердо вел ее к этой цели.
Для рентной марки был установлен твердый курс 4,2 марки за доллар, что точно соответствовало довоенному паритету золотой марки. Она свободно обменивалась по соотношению 1 рентная марка за 1 триллион (по тогдашнему немецкому счету 1 биллион) инфляционных марок.
Рентная марка была неожиданно введена 15 ноября 1923 г., и тогда же был закреплен ее курс. Хозяйство и население жадно ухватились за новую стабильную валюту. Некоторые положительные результаты сказались буквально через несколько недель: цены в рентных марках были устойчивы, процентные ставки вернулись к нормальному уровню, деньги стали вновь поступать на банковские счета. Реформу с удовлетворением восприняли за границей, появилась надежда на иностранные кредиты и инвестиции.

Однако стабилизация марки и жесткая финансовая политика имела и отрицательную сторону. Предприятия, лишенные оборотного капитала, увольняли рабочих и служащих. Государственный бюджет подвергся урезке, увольнялось много занятых в этом секторе. В результате резко подскочили цифры безработицы.

Для Германии трудными оказались 1924-й и 1925 гг., однако эти трудности уже не грозили катастрофой, как ситуация 1923 года.
Подъем начался в 1925-1926 гг. и был весьма значительным. Большую роль в этом играли ограничение репарационных платежей с согласия стран Антанты и значительный приток иностранного капитала в экономику Германии. Согласно подсчетам, эти поступления перекрывали репарации. В 1926 г. Германия вступила в Лигу наций и, казалось, заняла свое место среди западных демократий.

Однако эта благоприятная тенденция оказалась недолговечной.
Компенсации
Важной стороной денежной реформы была известная компенсация инфляционных потерь кредиторов, вкладчиков, инвесторов. Вокруг проблемы компенсаций шла ожесточенная политическая дискуссия, она даже стала главной причиной роспуска рейхстага и новых выборов. Тем не менее законы о компенсациях были приняты в 1925 г.
Система компенсаций в силу необходимости оказалась весьма сложной. В ее основу был заложен принцип частичного и отсроченного возмещения потерь. Считалось экономически неизбежным и морально обоснованным, что владельцы денежных сбережений должны принести известные жертвы в качестве платы за поражение Германии в войне, за разруху и инфляцию.

Попытка возместить все потери заранее обрекалась бы на провал.
Денежные величины разных лет, отражавшие различные масштабы инфляции, пересчитывались в золотые марки по соответствующим коэффициентам. Довоенные марки, очевидно, в пересчете не нуждались. Далее к полученным таким образом величинам сбережений и долгов применялись различные «нормы уценки» в зависимости от вида долга, от статуса должника и кредитора.
Все долги разделили на претензии граждан к государству (центральному правительству, образующим федерацию землям и общинам) с одной стороны и к частным должникам, финансовым учреждениям и т.п. с другой.
Долг государства представляли облигации довоенных, военных и послевоенных займов. Около 90% этой суммы приходилось на обязательства центрального правительства. Все они были урезаны по соотношению 1 : 40.

Иначе говоря, возмещение должно было составить только 2,5% первоначального долга. Однако права «старых» держателей, которые могли доказать, что они приобрели облигации до 1920 г. и хранили их все годы, были признаны преимущественными. Предполагалось начать погашение таких облигаций в 1932 г. и погасить тридцатью ежегодными тиражами по жребию (т.е. выигрышами) пятикратную сумму уменьшенного в 40 раз номинала, или 12,5% первоначальной суммы.

Кроме того, на эти долги начислялись проценты по нарастающей шкале. «Новым» держателям было только обещано, что они получат компенсацию в случае прекращения репарационных платежей Германией.
Среди претензий к частному сектору лучшие условия получили кредиторы по ипотеке, т.е. по ссудам, выданным главным образом землевладельцам (как крестьянам, так и помещикам) под залог земель. Должников обязывали заплатить кредиторам 25% первоначального долга с начислением процентов. По всем остальным долгам норма возмещения устанавливалась в 15%. Должникам предоставлялся мораторий (отсрочка погашения) до 1932 г.
Вклады в негосударственных сберегательных кассах и долги страховых компаний погашались в разной мере в зависимости от состояния активов данного учреждения. Минимальная норма возмещения по вкладам составляла 12,5%) [47].
В свете нашего нынешнего опыта интересно, что законы предусматривали льготные условия компенсации для граждан, испытывающих особо тяжелую материальную нужду. Однако это было оставлено не на усмотрение банков, заморозивших вклады клиентов, а на решение судов.
Таковы были вкратце законодательные нормы. К сожалению, в литературе мне не удалось найти сведений о том, как действовали эти нормы в реальной жизни: что получили эти люди и вообще получили ли они что-то. Тем не менее германское законодательство остается важным прецедентом решения вопроса о компенсации за потери, связанные с инфляционным обесценением денег.
В годы Второй мировой войны инфляция в гитлеровской Германии была зажата жесточайшим контролем над ценами и заработной платой. Она вырвалась наружу после войны и в 19451948 гг. достигла больших размеров. Сепаратная денежная реформа в западных оккупационных зонах была одним из первых актов, возвестивших создание Федеративной Республики Германии.

Две разрушительные инфляции в XX веке наложили печать и на психологию немцев, и на финансовую политику, сделав ее традиционно консервативной и антиинфляционной. Уже около половины века немецкая марка является самой твердой валютой в Европе, что позволило ей стать ядром введенной в 1999 г. общеевропейской валюты евро.

Содержание раздела