Богатая Япония
Богатая Япония в силах вложить в эти реформы большие деньги, для нас просто невообразимые. В 1998 г. потолок расходования государственных средств на реструктуризацию финансовых институтов был установлен в 60 триллионов иен, что равносильно 500-600 миллиардам долларов (в зависимости от принятого курса пересчета). Из этой суммы 25 триллионов выделено на пополнение капитала слабых, но жизнеспособных банков, 18 триллионов на затраты по национализации и ликвидации банков-банкротов и 17 триллионов на полную гарантию для вкладчиков обанкротившихся банков. Хотя в ряде случаев отмечался уход вкладов из попавших в трудное положение финансовых институтов, до отказа в возврате вкладов нигде дело не доходило.
Деньги вкладываются государством через его специализированные органы главным образом путем покупки у банков (со скидкой) их невозвращаемых кредитов и приобретения акций банков. Эти и другие активы, которые попадают в руки государства, предполагается постепенно реализовывать на рынке и из этих денег покрывать многомиллиардные затраты. Речь не идет о создании большого постоянного государственного сектора в банковской системе.
Уже в конце 1999 г. была в принципе согласована продажа национализированного Банка долгосрочного кредита американским инвесторам.
Собственно, суть реформы финансовой системы заключается в ее вестернизации, реальном внедрении более эффективных англо-американских стандартов, принципов, способов ведения бизнеса. В той мере, в какой западная система означает свободу финансового рынка, обеспечение здоровой конкуренции, ответственное поведение финансовых институтов, реформа содержит элемент дерегулирования, уменьшения прямого вмешательства государства. Но одновременно вводятся принятые в США и других странах более жесткие нормы контроля над достаточностью капитала банков, их ликвидностью, обеспеченностью кредитов.
Многовековая традиция самоизоляции Японии проявлялась в финансовой сфере в том, что японский рынок был практически закрыт для иностранных банков и других финансовых институтов. Теперь как будто взят курс на ликвидацию этой закрытости, от чего ожидают свежего ветра конкуренции и повышения эффективности. Множатся сообщения о том, что японские банки активно избавляются от нерентабельных линий деятельности, закрывают не дающие достаточной прибыли филиалы, увольняют избыточную рабочую силу.
Эти меры особенно усиленно проводятся при слияниях банков, что в последние годы приобрело значительные масштабы. Три крупнейших банка объявили программу слияния путем образования холдинга, в результате чего к 2002 г. может возникнуть крупнейший в мире по размерам активов коммерческий банк. Ожидаемое слияние двух других больших банков примечательно тем, что эти банки традиционно принадлежат к двум различным и конкурирующим финансово-промышленным группам (кэйрэцу).
Специалисты считают это знаковым событием для японской банковской системы, поскольку для многих банков членство в кэйрэцу означает своего рода кабалу; банки вынуждены вкладывать деньги туда, куда они при полной свободе конкуренции не стали бы их вкладывать.
Мировая финансовая архитектура
Понятие архитектуры, уже дано вошедшее в компьютерное дело, теперь все чаще употребляется финансистами. По определению МВФ, мировая финансовая архитектура это «институты, рынки, правила игры и стандарты, используемые правительствами, предприятиями и индивидами в их экономической и финансовой деятельности». Это значительно более широкое понятие, чем знакомый нам термин «международная валютная система».
Впрочем, надо предупредить читателя, что новый термин не отличается жесткой определенностью и не всегда употребляется в одном и том же смысле.
Мировая финансовая архитектура часто упоминается в связи с другим важнейшим и чрезвычайно модным понятием глобализация. Можно сказать, что это та система международных финансовых отношений, которая соответствует стадии глобализации в мировой экономике. Наконец, финансовая архитектура, как и глобализация, подразумевает, что в мире укрепляются принципы открытой экономики, в которой реализуется свобода движения товаров и капиталов через национальные границы.
Без ясного понимания этих фундаментальных терминов трудно анализировать материалы МВФ, которые, кстати сказать, с годами становятся все более трудным чтением не только для образованных людей вообще, но и для профессиональных экономистов, не работающих в области финансов и международных экономических отношений.
Финансовые кризисы 1990-х годов выдвинули на передний план вопрос о реформе мировой финансовой архитектуры. Когда стали искать виноватого в потрясших мир кризисах, грозивших всеобщей депрессией, то первым кандидатом оказался Международный валютный фонд, который как раз и отвечает за эту архитектуру. Фонд это прежде всего колоссальные деньги: общая сумма квот (подписок стран-членов) составляет в настоящее время более 280 миллиардов долларов. Контроль над этими деньгами и их использованием дает немалую власть группе бюрократов, стоящих во главе организации, которая притом дает весьма щедро оплачиваемую работу нескольким тысячам международных чиновников. Естественно, в последние два-три года Фонд уделял большое внимание разработке, обсуждению и согласованию реформы.
В последних годовых отчетах обширные главы посвящены именно этим проблемам.
Дискуссии о благотворности или злокозненности МВФ идут чуть ли не со времени его основания. В Советском Союзе было принято относиться к нему резко отрицательно и изображать орудием закабаления американским империализмом сначала ослабленных войной европейских стран, а позже в течение нескольких десятилетия развивающихся стран. Получив от Фонда за годы членства (с 1992 г.) кредитов на 19 миллиардов долларов, официальная Россия не может, конечно, продолжать подобную риторику.
Но критики правительственной политики из «национально-патриотического» лагеря нередко обвиняют Фонд в навязывании России вредного для нее курса. На самом деле главная проблема в отношениях России с Фондом заключается в том, что российское руководство с самого начала рассматривало его кредиты как источник средств для спасения режима от хронического экономического кризиса, тогда как главный принцип деятельности МВФ состоит в оказании поддержки странам, испытывающим временные трудности с платежным балансом.
Во многих развивающихся странах существует сильная оппозиция Фонду и его политике. В последние годы эта оппозиция сливается с критикой глобализации как процесса и политики, дающих односторонние выгоды развитым странам и оставляющих на обочине миллиарды людей в бедных регионах. Важнейшим условием предоставления кредитов Фонда является проведение страной либеральной экономической политики: ведущая роль рыночных механизмов, уменьшение вмешательства государства, минимум внешнеэкономических ограничений. Равновесие бюджета и преодоление инфляции для него важнейшие приоритеты, даже если это на время сдерживает экономический рост.
Для многих стран проведение такой линии оказывается затруднительным, а иногда неприемлемым по идеологическим и политическим мотивам.
Нельзя не признать, что твердолобый догматизм Фонда может вызывать обоснованное недовольство развивающихся стран, стремящихся к экономическому росту любой ценой и к сохранению независимости в своей политике. Но не менее справедливо и то, что рекомендуемая Фондом его «клиентам» линия не с руки популистским режимам и политикам. Она мешает им проводить политику социального расточительства, за которое потом приходится расплачиваться населению.
Чиновники, живущие за счет всевозможных ограничений, квот, льгот, запрещений и разрешений, тоже не в восторге от рекомендаций МВФ.
С другой стороны, МВФ (как и Организация Объединенных Наций) является традиционным объектом нападок консервативных сил в США. Америка первый донор Фонда, и он недешево обходится американским налогоплательщикам. Этот фактор приобретает в последние годы особое значение по двум причинам. Первая огромные затраты ресурсов Фонда на поддержку кризисных стран, включая Россию.
Вторая обострение внутриполитических противоречий в США и критика «мягкой» линии администрации Клинтона во внешней и внешнеэкономической политике.
Это не означает, что в США может получить преобладание полностью отрицательная позиция в отношении МВФ, вплоть до прекращения его финансирования. Но определенные изменения в их политике проявились уже в 1998-2000 гг. Эти изменения сводятся к тому, что США настаивают на большей «обусловленности» кредитов Фонда в отношении экономической политики «клиентов», на более жестких финансовых условиях кредитов. Такой курс, вернее всего, укрепится со сменой администрации в 2001 г.
Парадоксально, но именно нападки на МВФ с разных сторон и разных позиций (часто несовместимых) являются фактором его живучести. Все критикуют Фонд, но, кажется, никто всерьез не хочет его ликвидации. Едва ли можно сомневаться, что в обозримом будущем МВФ останется центральным игроком на доске международных финансов.
Это заставляет серьезно относиться к его действиям и планам реформы мировой финансовой архитектуры.
