В моменты принятия сложных решений человек старается «заглянуть в себя» и постичь, каким образом он справляется с трудными и порой не решаемыми формальной логикой задачами. Естественное беспокойство и жажда познания обуревают его наряду со смутным сознанием того, что математический, алгоритмический подход к построению сложных кибернетических систем искусственно абсолютизирован. Все должно быть к месту, все должно быть взвешено, И обращаясь к себе, он раз за разом проводит мозговую атаку на то таинственное, созданное природой — на собственный мозг...
Итак, мы вступаем в самую сокровенную область искусственного интеллекта.
Мы смелы и безапелляционны. Долго и систематически насаждаемая духовная нищета заставила нас позабыть о превалирующем духовном начале в человеке. Все больше людей понимают, что мозг — лишь инструмент духа, души. И как любой инструмент, он производится, тупится и приходит в негодность — умирает. Бессмертной остается душа — продукт тонкого мира, мира сверхвысоких частот и, по мнению некоторых философов, настойчиво проявляющейся психической энергии.
А раз мозг — инструмент, его надо тренировать, заполнять, совершенствовать. В природе царит принцип целесообразности, полезности в борьбе за главную установку — установку на развитие. Нужное существует и утверждается, ненужное отмирает, как отмирают неиспользованные, «лишние» нейроны, порождая склеротическую ткань и разъедающую интоксикацию. И человека ленивого, праздного, недеятельного охватывает преждевременное старческое слабоумие. «Душа обязана трудиться», — сказал поэт Н. Заболоцкий. Эту истину мы открываем вновь, с другой, неожиданной стороны...
Мы принимаем сказанное и успокаиваемся. Не вторгаемся мы в то, что для нас сейчас непостижимо, что пока нам не дано. Но кто знает? И на всякий случай мы вооружаемся иронией, преодолевая «сопротивление материала». Ирония позволяет и сказать, и не сказать, предположить, но тотчас, прикрываясь шуткой, трусливо отступить. Только иронией можно защитить себя от мистических страхов, возникающих на трудном пути познания.
Внимание ученых к логическому моделированию процессов головного мозга обусловили следующие причины:
высокая скорость выполнения сложных логических конструкций — предикатов с высоким параллелизмом действий;
простота алгоритмов логических действий мозга, основанная не на численном манипулировании, а на принципах ассоциативного мышления;
возможность решения трудно формализуемых задач, в которых совместно используются данные логически несовместимой природы, противоречивые, неполные, «зашумленные», некорректные;
устойчивость работы, совместимая с расширением, трансформированием и совершенствованием знаний;
надежность, обеспечиваемая наличием многих путей логического вывода и способностью восстановления утраченных данных;
возможность построения самообучающихся и самонастраивающихся систем;
прекрасная сочетаемость с традиционными «вычислительными» алгоритмами обработки информации, позволяющая строить сложные системы управления, с максимальной надежностью, адаптивностью и с минимумом расходуемых ресурсов;
отсутствие требований к «традиционно» развиваемым вычислительным средствам. Единственный стимулируемый принцип — параллелизм. Для реализации параллельной системы — нейросети — необходима параллельная вычислительная система. Ведь для выявления параллелизма, в частности, мы и обращаемся к модели мозга! Наряду с разработкой параллельных вычислительных устройств — нейрокомпьютеров — стимул к развитию получают сети ЭВМ для реализации в них «больших» нейросетей.
